Юна

полгода спустя…

— Леш, ты точно ничего не знаешь? — заглядывая с надеждой в глаза парня.

— Юна, прекращай себя накручивать. Нормально все у Стаса. Связи там нет, — перекладывая пакеты с продуктами в другую руку, открыл передо мной дверь в подъезде.

— Шесть недель? Стас, так не бывает, — волнение, что последний месяц поселилось в груди, не исчезало ни днем, ни ночью. Я засыпала с чувством тревоги и просыпалась с ним.

— Бывает и шесть месяцев, Юна, — Жаров разговаривал строго, раздражала его моя тревожность. Он не понимал, что его произнесенные уверенным тоном слова дарили надежду. В такие моменты я верила, что Стас вернется живым и здоровым. — Прекращай себя накручивать. Думай о ребенке, — кивнув на живот. — Будешь на ровном месте устраивать своей нервной системе проблемы, отправишься на сохранение. Юматов вернется, а ты тут вся дерганая. Сказал же врач, ребенку вредно твое волнение, вот нахрена ты это устраиваешь? Если бы что-то случилось, ты бы уже знала. Спокойно ждешь и молишься за своего мужика! — после его наезда чуть отпустило, но я знала, что ночью это состояние вернется.

— Алеста звонила, сказала, что Яр с группой возвращаются, — протянула я, краем глаза подглядывая за реакцией Лехи. А ее нет. Как танк спокоен.

Багиров обычно предупреждал жену, куда отправляется в командировку, а тут резко сорвался с группой. Предупредил только, что приказ пришел. Аля почти месяц как на иголках сидела. Деверя своего допекала, но, насколько я поняла, он мужик серьезный, немногословный. Сказал, что все с Яром и группой нармально, работают парни. Пыталась выяснить, куда отправились, не сказал. Поэтому, как и я, от новостных каналов не отлипала, надеясь хоть что-то узнать о муже. Хотя мы обе понимали, что о таких, как наши мужчины, в новостях не говорят. Хотелось верить, что нечаянно в кадр попадет. Мы своих и в балаклавах бы узнали. Созванивались и поддерживали друг друга. Рада за подругу, что все тревоги остались позади. Скоро Багиров будет дома. Тишина и неизвестность убивали, выматывали нервы. Прав Лешка, о ребенке мне думать надо. Извелась вся, малышка стала беспокойной совсем. Пинается постоянно, словно места себе в животе найти не может.

— Да, закончили операцию, скоро будут в Москве, — Лешка не удивился, знал уже обо всем. Я удивлялась, когда его в командировку не взяли. Он сказал, что не прошел психологическую проверку, но я ему не поверила. Жаров все время крутился рядом. Помогал, охранял, присматривал, отвозил по делам. Мне было до ужаса неудобно, что он взвалил на себя заботу о нас. Просила его несколько раз перестать заниматься мной, но Лешка отмахивался.

— Вернется Стас, сдам ему вас на руки, потом отвалю, а пока терпи, — усмехнулся Лешка, пропуская меня в лифт.

Что врать, с постоянным водителем, охранником и носильщиком было спокойно. Хотя охрана вроде как и не требовалась. Игоря я больше не видела. Читала в новостях, что он в больницу попал после какого-то несчастного случая, но мне было неинтересно, что с ним.

Мне эти почти полгода не было легко и просто. Я хотела продать все имущество отца, но там и продавать нечего. Бизнес почти на мели, особняк заложен. Счета арестованы. Как оказалось, на меня была записана дача, пара дорогих машин и квартира в Англии.

Одну машину продала, остальное решила придержать до возвращения Стаса. Деньги вложила в расширение одной из аптек, рядом помещение продавалось, Лешка помог оформить. Сделали косметический ремонт. Мне все равно нечем было заняться, а тут втянулась, загорелась идеей расширить ассортимент. Стас оставил мне банковскую карту, которую я немного растрясла. Завезла ортопедические товары и гомеопатию. Прибыль выросла в несколько раз.

— Кровь не водица, — смеялся Жаров, намекая, что мне достались отцовские гены. Не достались! Мы с ним абсолютно разные. И за бизнес Стаса я взялась не для того, чтобы разбогатеть, а чтобы помочь любимому мужчине.

— Когда в следующий раз к врачу? — спрашивает Лешка, забирая у меня ключи и открывая входную дверь. Пропускает меня вперед.

— Через две недели, — морщусь, вспоминая, как встретила в коридоре Олесю.

Мы с ней стоим на учете в одной клинике. Врач меня на каждом приеме ругает, что вес набираю плохо. Животик аккуратный, совсем небольшой. В свободном плотном платье почти и незаметно. У Леси, в отличие от меня, большой живот, будто она двойню носит. Хотя я не интересовалась, может, и двойня. Она и сама заметно набрала, отекла вся.

Мне неприятно бывает ее видеть. Ревность, зараза, грызет, хотя я знаю, что между ними давно все закончилось. Елизарова успела выйти замуж за отца своего ребенка. Стас мне сразу позвонил и сообщил, что пришли анализы, скинул мне результаты на почту, чтобы я больше не волновалась.

Юматов не выказывал радости, но его сдержанный тон не мог меня обмануть, он был доволен таким поворотом событий. Не скрою, я не просто волновалась, пока ждала теста, я сходила с ума. Особенно после того, как сама выяснила, что беременна.

В тот момент мне нужно было набрать в легкие воздуха, выдохнуть и сообщить ему о своей беременности, но я смалодушничала. Он только узнал новость, что его бывшая любовница беременна от другого, не успел перевести дух, а тут я со своими новостями. Струсила. Нужно ведь, глядя в глаза, сообщать. Видеть реакцию мужчины. Это я обрадовалась, а ему, может, и не надо.

Лешка бурчал, говорил, что мне нужно было ему сказать. Потом передумал.

— Наверное, даже лучше, что Стас не в курсе, дергался бы там, а горячие точки ошибок не прощают, — произнес он. Как-то негласно мы все решили умолчать о моей беременности. Промолчал Яр и еще несколько парней из отряда, кто был в курсе…