Вдруг скрип раздался со стороны дома, и я, оглядевшись, шагнула за поленницу дров. Провалившись по самое не балуйся, мне пришлось замереть: иначе буду выглядеть еще глупее, нежели если бы осталась стоять, где стояла. Корила себя, что не поторопилась, замерев во дворе. А теперь приходилось мерзнуть, чтобы не нарваться на домашних, а тем более на молодого барина.

Дверь отворилась со стороны крыла, где жил Петр. Считавшаяся до этого момента закрытой, заскрипела она особенно противно. Кто-то вышел. Свет масляной лампы мазнул по двору, замер. Какое-то время тень повозилась у двери: закрывала и открывала ее, пока та не закрылась бесшумно. Потом послышался скрип засова, и снова все затихло.

Я постояла столбиком еще пару минут и вылезла из-за поленницы. Правильно было пойти домой и не вспоминать о том, что видела. Но я-то себя знаю: не засну, пока не осмотрю место происшествия. Осенью, когда мы с Глашей мыли там, дверь была закрыта. Кроме того, заставлена небольшим столиком, на котором стоял канделябр.

И я пошла за новыми ощущениями и… следами, которые должен был оставить человек у двери. Что они мне дали бы? Уверена, что ничего вразумительного. Но я такое видела в кино. И миссис Марпл, дремавшая во мне до этого момента, улыбнулась левым уголком губ.

Следы на крыльце и пороге были женскими. Сапожки на каблучке носила Клеренс, и я не сомневалась в том, что именно она что-то задумала. Но что? Выходить ночами, пока все спят? Но куда? Зачем?

С этими мыслями я заснула и проснулась рано утром. Хотела еще подремать, но вспомнила, что обещала Евгению встречу. Быстро собралась, прошла на цыпочках в гостиную, чтобы посмотреться в зеркало, и поймала себя на том, что отражение миловидного лица даже при свете свечи мне нравится.

Морозы сдавались под дуновением мартовских ветров. Даже ранним утром теперь было сносно, но я уже начинала скучать по звенящей тишине ночи. Ветер заворачивал снежные наносы на разметенных тропках, делая дорогу похожей на дикую, нехоженую.

Он ждал меня не, как всегда, у противоположного берега, а возле нашей проруби.

— Думал, вы не придете сегодня, - его голос за шарфом звучал мягко и как-то очень неуверенно, но точно не осуждающе.

— Я обещала, Евгений, - подошла к нему поближе. И попробовала обойти, давая понять, что стоять перед домом – плохая идея.

— Я не хотел… чтобы Петр увидел меня, а тем более нас с вами вместе, - Евгений пропустил меня и пошел следом.

— Перестаньте. Зачем сейчас обсуждать то, что уже случилось? Я поторопилась взять ваш подарок и хочу вернуть, - я вынула из кармана сверток, но не остановилась.

— Можете выбросить прямо здесь. Я не приму его обратно. Он сделан от души и от сердца. И не думайте, что у меня есть какие-то нехорошие помыслы.

Я остановилась и повернулась к нему. Он остановился в паре шагов от меня и смотрел сейчас, мне казалось, прямо в глаза, хотя в этой темное и снежной круговерти, поднятой ветром, сложно было увидеть что-то, кроме очертания головы.

— Нет, он очень красивый, чтобы к лету оказаться на дне реки. Так значит, вы с нашим молодым барином друзья? – я двинулась дальше.

— Не назвал бы это дружбой, - он хмыкнул так явно, что я поняла: он имеет в виду их вражду.
– С такими дружить – себе дороже. Да и он ни за что бы не стал.

— Вот те раз, - хорошо, что он не увидел моего изумленного лица.

— Да, мы скорее враги, Надежда. Учились в одном университете. А потом я получил должность, которая была обещана ему.

— А вот по этому пункту вы, Евгений, очень ошибаетесь, - я остановилась. Не собиралась заступаться за Петра, но и хотелось оставаться непредвзятой. – Петр не собирается жить в Верхнеуральске, он планирует вернуться в Петербург.

— Это хорошая новость, Надежда. Потому что сейчас я занял место городского главы, а это прямая дорога на пост губернатора. Не хотелось стать еще большим врагом ему, когда он узнает о возможном скором моем повышении, - говорил он медленно, но искренне. И не верить ему у меня пока причин не было.

— Значит, ему пока и знать не стоит.

— То есть вы тоже хотите, чтобы он уехал? – шаги за моей спиной утихли. Я тоже остановилась.
– Давайте не будем обсуждать людей без их присутствия. По-моему, это нехорошо.

— Как скажете, но если захотите поделиться, я здесь каждое утро перед службой, а вечером в усадьбе. Она прямо за вашей, если по дороге вдоль реки идти несколько минут.

— О! Это же целый дворец! – я не сдержала своего удивления.

Когда мы гуляли с Глашей летом, я оценила этот великолепный трехэтажный особняк. Замашка там была на целый царский летний дом, а не на хозяйство местного барина.