— Э… – я оглядел моих полководцев, резко осознав, что выдал фразеологизм из будущего. – Ну, в математике есть правило. При умножении любого числа на ноль получишь ноль. Так что ногаев надо постараться вырезать подчистую. А потом пусть калмыки и казахи идут за Кубань и грабят ногайские и татарские кочевья. Если после этого там никого в живых не останется, я переживать не буду. Геноцид – вот, что их ждет от русского оружия. Привыкайте к этому слову.

— Геноцид? – переспросил Новиков. – Греческое «genos» – «род», «племя» – и латинское «caedo» – «убивать». “Убиение всего племени”. Так?

Я кивнул.

— Только так и не иначе. Сколько столетий эти степняки и горцы – крымчаки, ногаи, черкесы – терзали нас, уводя в полон бесчисленное количество русских людей. Они заслужили, чтобы с ними поступили аналогичным образом – без всякой жалости. Как и те греки, евреи да армяне в Крыму, кои все поголовно замешаны в работорговле. А чтоб в будущем никто не стал требовать от нас покаяния за справедливое возмездие, пусть ваши журналисты поработают. Наше дело правое, – повторил я свою любимую присказку.

Суворов удивленно на меня посмотрел.

— Вы так рассуждаете, будто вся Россия уже у вас в кармане.

— Нет, но скоро будет. Каковы, по-вашему, шансы?

Александр Васильевич хмыкнул и потер гладко бритый подбородок. “Народные” генералы напряженного смотрели на него. Авторитет!

— Ну, если циферками мерять, то у вас все неплохо. Но не циферки на войне всему голова, – уклонился от ответа полководец.

Я не стал настаивать. Но и не удержался от последней попытки, хотя заранее мог предсказать результат.

— Александр Васильевич, может, все-таки одумаетесь. Ваш воинский талант нужен России. А Россию теперь представляю я, а не Екатерина. Она осуждена церковным судом! К чему упорствовать?

Суворов поморщился.

— Во-первых, я присягал. И от присяги меня никто не освобождал. Во-вторых, я даже в мыслях не имею вести войска против моих сотоварищей.

— Скоро смута закончится. Ваши товарищи или присягнут, или покинут страну…

— Вы сначала победите! – отрезал военачальник и нахохлился.

— Тогда я вас больше не задерживаю, господин генерал-поручик.

Дождавшись, когда сердитый офицер вышел к своему конвою, я продолжил совет. Пришел черед Новикову.

— Николай Иванович, я недаром вас на это совещание позвал. Печатное слово – это четвертый род войск после пехоты, кавалерии и артиллерии. А возможно, и первый среди них. В ваших силах победить армию Румянцева еще до сражения. Так приложите все свои силы для этого. Я хочу, чтобы на пути наступления противника в каждом доме, даже в самой нищей деревне, в каждой церкви и даже на каждом заборе были ваши тексты. Наступающая армия должна на каждом шагу накалываться, как конница на “чеснок”, на листовки и афиши вашего ведомства. На нашей стороне правда, а она самое неотразимое оружие, используйте ее. Но если понадобится врать и очернять, не колебайтесь ни секунды. Мы все очень надеемся на вас, – закончил я с пафосом.

Новиков вскочил и воскликнул:

— Государь, все возможное я и мои люди уже делаем, но клянусь, мы постараемся себя превозмочь.

— Покинувший нас Александр Васильевич навел меня на одну интересную мысль. Нам потребно в войсках вводить должность комиссара. Не путать с кригс-комиссариатом, который занимается денежным и вещевым довольствием. Наш военный комиссар будет заниматься солдатскими душами и одновременно присматривать за офицерами из бывших.

— Офицерами из бывших? – повторил за мной Подуров, и все захохотали. – Эко, ты, государь, завернул!

— Ну, а какие они еще? И те, кто уже у нас служит, и те, кто затаился в ожидании развязки, и те, кто пока выступает против нас с оружием в руках – все они дворяне и крепостники. Не скоро свои души очистят, не быстро руки отмоют и от прежних привычек откажутся. Вот и нужен нам комиссар при таких перевертышах, который и зуботычин солдатам не допустит, и к врагу переметнуться не даст, и мозги вправит, если будет нужда. И всех в отряде воодушивит на подвиг, разъяснит что почем да отчего. В общем, подбирай-ка ты, Тимофей Иванович, казачков потолковее – тех, кто и пороху понюхал, и к кому у людей доверие есть. Обязательно грамотных!

— Сделаю!

— Тогда следующий вопрос. Смоленск наш, и это прекрасно. Как обстановка в Вышнем Волочке?

— Тревожная, государь. За Волховом собирается рать.

— Подкрепить нужно заслон. Не меньше еще одного полка, а то и двух. Да прикажите командирам, чтобы применили военную хитрость. Больше палаток и шалашей, будто не два полка у канала, а все десять.

— Егерей отправлю, как подготовку начальную осилят, – тут же решил Подуров.

— Что у нас по югу?

— Румянцев уже за Днепром.