– Но он же...так смотрел...- полушепотом выдает она. Я лишь усмехаюсь в ответ:

– Ален, в нашем с тобой возрасте уже нужно понимать, что мужчины могут хоть раздевать тебя взглядом, но женятся по итогу на другой.- возвращаю её с небес на грешную землю.

И, не давая возможности втянуть меня в продолжение спора, спешу к выходу.

Боже! Наконец-то! Чувство, что я уже на свободе. Иногда Алена бывает не лучше Тиграна. Таким если позволить- они и жизнь за тебя проживут, решая, как жить тебе. Разница лишь одна- Алена не со зла или желания всем управлять это делает. Она искренне уверена, что помогает. Вот только попытки эти часто приводят к проблемам ещё хуже, чем те, которые она пыталась помочь решить.

***

Я уже почти полчаса хожу у ворот, хмурый охранник зашёл внутрь и не реагирует ни на мои попытки дозвониться или достучаться, ни на полицейских, что опрашивают меня. Им тоже не открыли. Но какие документы принесли, показали.

– Девушка,- с сочувствием во взгляде снова повторяет полицейский- Ну не можем мы прийти и забрать ребенка у отца. Вот если бы постановление суда было, что определено место жительства с вами- тогда да. Или- он выразительно смотрит на меня- Вы хотя бы там были. Вместе с ним. И вызвали полицию, что вам опасность грозит. Вот тогда бы мы приехали, помогли бы вам с ребенком покинуть дом, войти могли бы.

Мне хочется расплакаться от благодарности. Я понимаю, что полицейские - тоже люди, и он хотя бы так пытается мне помочь, посоветовать. Открыто сказать не может. Киваю, поспешив к воротам. Но ни крики, ни стук, ни даже попытки перелезть не приносят результата. Телефон Тиграна выключен, а охрана как заведённая повторяет о том, что впускать не велено.

Наконец, второй полицейский, чуть постарше, подходит ко мне. Также, с сочувствием, говорит, кладя мне руку на плечо:

– Ладно, давайте так поступим- поедем в отдел, напишете заявление, что похищен неустановленными лицами. Это ведь на самом деле так- откуда вам знать, что он с отцом? Оставили с ним, но в доме его, вроде как, - выразительно кивает он на закрытие ворота и тишину на участке - Нет. Ребенок не пойми где, телефон отца не отвечает. Охрана сообщить, где находится ваш ребенок, не может. Поэтому пишите - это хоть немного нам руки развяжет.

Не выдержав, плачу навзрыд. Сочувствие и желание помочь выбивает из колеи, будто подсечка обрушивает на землю. Я не привыкла к ним. Гораздо спокойнее мне было даже под их первоначальными презрительными взглядами, когда полицейские, прибыв на вызов, сперва решили, что гулящая мать вдруг вернулась, решив увидеть сына. Одумалась. Но, узнав всю историю, прониклись и даже вполголоса всю дорогу переговаривались, осуждая отцов, что мучают и своих детей, и женщин, что родили им этих детей. И всё - из мести. Из потворства своему эгоизму и задетой гордыне.

– Не плачьте, все будет хорошо.
– подбадривает меня один из полицейских.

Но, когда мы приезжаем в отделение, события начинают разворачиваться не в мою пользу. Мне выдают бумагу, ручку, отводят в небольшое помещение перед окном, где сидит дежурный. Не из вежливости- пьяные и агрессивные задержанные облепили стол перед окном, громко переругиваясь матом. Стоило только войти нам, как они сперва замолчали, а после стали свистеть и отпускать грязные шуточки в мой адрес. И даже то, что один из полицейских прикрикнул на них и замахнулся дубинкой, не помогло. Тогда меня отводят в маленький закуток-комнату без окон, где стоят стол и несколько стульев. Чтобы я смогла спокойно написать заявление.

Некоторое время я разрываюсь между телефоном, тлеющими остатками надежды, что все это- лишь издёвка, глупая издёвка Тиграна, и он остынет и успокоится, и заявлением, вернее, мыслями о том, что если я напишу и отдам его- это конец. Тем самым я официально развяжу войну меж нами. Но, с другой стороны, а вдруг она уже идёт? Конец моим терзаниям кладёт высокий темноволосый мужчина в пальто и классическом костюме, вошедший в комнатку. В руках он держит небольшую папку с документами и две маленькую бутылку воды с прозрачным пластиковым стаканчиком, надетым на крышку. Ставит их на стол передо мной.

– Здравствуйте, Арина.

– Здравствуйте.
– удивлённо гадаю, неужели это какой-то следователь ради меня пришёл? Так поздно? Вряд ли. Но кто тогда это?

– Меня зовут Владимир Макаренко. Я- глава юридического бюро " Макаренко и партнёры" и представляю интересы отца Ратмира.- мне показалось, или же он намеренно так выразился ? Не назвал фамилию и имя своего клиента, а именно так. Сделал акцент на том, что Тигран- отец. Бегло оглядевшись, нежданный гость едва заметно недовольно хмыкает.
– Позволите?- кивает на стул рядом со мной. Я слежу за ним взглядом, чувствуя, как холодок пробежал по спине. Мужчина выглядит таким холеным и бездушным, смотрит с таким высокомерным презрением, будто я - ничтожество, о которое даже мараться неприятно, не будь это его работой. И вот тут мне становится по-настоящему страшно. У ворот дома Тиграна, по пути сюда, совершая бессмысленные звонки тому, кто вышвырнул меня из жизни сына, я в глубине души ещё надеялась, что этот безумный кошмар закончится. Что Тигран снизойдёт до ответа, скажет, что просто хотел припугнуть меня, проучить. Но теперь, глядя на то, как наработанным движением руки мужчина передо мной раскладывает на столе документы ( заранее приготовленные документы), я понимала - это конец.

– Чего вы....- я нервно облизываю пересохшие губы. Понимаю, что нужно взять себя в руки, и, все же, мой голос звучит жалко и жалобно.
– Чего он хочет?

Мужчина на мгновение замирает , слегка выгнув бровь - кажется, его немного удивило то, что я без истерик перехожу сразу к делу. Видимо, ожидал иной реакции.

– Вы выпейте, успокойтесь.
– показывает он глазами на воду.
– Это вам передали.
– кивает на дверь. Видимо, полицейские пожалели, видя, в каком я состоянии. Нужно будет, как выйду, обязательно найти, поблагодарить. Не их работа- о каждом заявителе заботиться, да и не до меня. А вот ведь, принесли, ещё и стаканчик. Открываю крышку, наливая себе воды. С наслаждением пью, оттягивая неприятный момент. Уже понимая по вошедшему- ничего хорошего он мне не принёс. Налив ещё один стакан, пью уже медленными глотками.