****

– Арина, Арина. Пожалуйста, подожди!
– срывающийся голос Алёны за спиной заставляет нервно озираться по сторонам, думая, как бы избежать встречи с ней. Я заблокировала бывшую подругу везде, просто перестала заниматься делом, оставив все ей. Даже если возникали какие-то формальности, где нужно было моё участие, не могла пересилить себя, чтобы помочь. Ведь тогда рисковала бы пересечься с ней, а этого очень не хотелось. Сейчас мне было на чем сосредоточиться.

– Арина, пожалуйста!
– Алена кричит так, что люди оборачиваются на нас, с интересом или даже испугом наблюдая, что же происходит. Я, увы, я знаю- самый лучший выход сейчас, да и, возможно, всегда так и было- не бояться, не убегать от проблем. Поэтому останавливаюсь и жду, когда запыхавшаяся Алена подбежит ко мне. Весь её вид буквально кричит о том, как она действительно переживала - опухшие красные глаза, темные круги под ними, осунувшееся лицо. Кажется, она даже похудела - так свободно сейчас на ней сидит куртка, которая раньше была впритык.

– Арина,- начинает она. И замолкает. Впервые, надо сказать, в жизни, я вижу, что Алёне нечего сказать. Она нервно то сцепляет, то расцепляет пальцы. А затем громко всхлипывает.
– Прости меня. Понурив голову, она точно приговоренный к смерти в ожидании исполнения приговора. Такой видеть её раньше мне не доводилось.

Не скрою- во мне будто взрыв разных эмоций. Сочувствие, жалость, обида, злость, наслаждение её страданиями. Да, мне жаль взбалмошную, немного наивную и не чувствующую чужих границ взрослую женщину, но в то же время я знаю, что Алена никогда не сделала бы ничего во вред кому-то. В том-то и печальная суть- все её решения и действия направлены во благо, она любит " причинять добро" людям, особенно когда те об этом даже не просили. И, конечно, уже поздно менять взрослого человека- она такой останется навсегда. Нужно или принимать такой как есть, четко ограничивая рамки дозволенного, регулярно напоминая ей об этом, или же прекращать общение. Но, в то же время, я не могу простить ей того, что она сделала своим неумелым желанием помочь - лишила меня ребенка. Лишила его матери. Пускай я полностью уверена ( а на иное мнение я не имею право), что с поддержкой Дамира решу все, заберу Ратмира себе, но то, что сделала подруга- так не смог бы насолить и самый злейший враг.

– Арина, прости меня, пожалуйста.
– ещё раз повторяет Алёна, вглядываясь в мое лицо. Будто идёт подтверждения, что я готова слушать её дальше. Что на развернусь и не уйду прямо сейчас- Я ведь...

– Хотела как лучше?- не выдерживаю я. Хватит! Должен ведь кто-то когда-то это наконец ей высказать- Алена, неужели ты не видишь, что ты хочешь добра, а получается зло? Что люди НЕ ХОТЯТ твоей помощи!? Не нуждаются в ней!

Она замирает, хлопая ресницами. Не ожидала такого тона от меня. Хоть мне и больно самой, но ради нее я обязана озвучить ту правду, которую Алена не желает понимать и принимать:

– То, что ты делаешь, не нужно людям. Да, они часто благодарят тебя, из вежливости. Но в большинстве случаев про себя ругают, если не сказать хуже. Ты держишься просто на элементарном воспитании. Чужом воспитании. Потому что многие слишком вежливы, чтобы сказать тебе, что твоя помощь им не нужна, что она им мешает, делает только хуже!

Алена открывает рот- и тут же закрывает его. Стоит словно истукан- то ли слушая, то ли пребывая в шоке от услышанного ранее.

– Вспомни, - напоминаю ей- Как ты в несколько больниц договорилась детям сладкое приносить. Думаешь, почему через месяц всё кончилось?
– замолкаю в ожидании ответа. Алена, все ещё не понимая, к чему я говорю об этом, хмурится сильнее:

– Потому что карантин у них....карантин ввели.- нервно отвечает она- Везде...- и уже сама понимает, как это странно звучит. Что карантин ввели одновременно сразу в нескольких учреждениях. Я усмехаюсь:

– Алена, это я тебе так сказала. Ты же иначе не понимаешь. А вот мне в каждой больнице сказали другое- что моя неуёмная подруга и режим детям нарушает, и стала регулярно приходить, они потом не едят нормально больничную пищу. И плюс не всем можно, а ты угощала всех, не слушая медсестер. Там главврач одной из больниц чуть должности не лишился.

"Странно. Почему ...я не знала"- шепчет Алена. Я пожимаю плечами:

– Наверно, потому что ты не слушаешь людей. Тебе намекали, говорили. А то, как ты Таню выставила без её ведома на сайт знакомств? Вспомни, что тогда было?- напоминаю ей. Тут, к своей чести, Алена краснеет.

– Там да, перегнула.
– виновато разводит руками.

– Ален, ты перегибаешь везде практически. И если в бизнесе часто это идёт лишь на пользу, то в жизни не всегда так. Давай вспомним, как на нас чуть мать ребенка не подала в суд, когда ты на детском празднике налила всем морс. Она же с самого начала сказала, что у её ребенка аллергия. Ты ведь знала? И все равно настаивала, что он гипоаллергенный, что немного можно. На глазах у матери совала ребенку этот морс! Мать говорит - " не нужно", а ты- " да я немного, пускай попробует"- и всё равно пихаешь ребенку то, от чего ему плохо стать может!

Алена уже идёт пятнами, но молчит. Только челюсть её дёргается так, будто лавина из слов вот-вот выплеснется наружу.

– Ты понимаешь, что ты- взрослый человек, а чувства такта, чувства чужих границ...- здесь уже замолкаю я, потому что понимаю, что дальше последует просто ничем не прикрытое оскорбление. Выдохнув, немного успокаиваюсь.- Ты ведь даже не знаешь, сколько я налаживала с заказчиками всего после, с нашими девочками -кондитерами, с поставщиками, после того, как ты что-то в очередном раз решила сделать сама?- выдаю ей горькую правду- Да мне многие открыто говорили, что не желают работать с тобой. Но я успокаивала, объясняла, что вот такой вот ты человек. Что пытаешься помочь, что не со зла... Но когда ты за меня решила с Тиграном. Честно сказать, Ален, это уже просто последняя капля была. Как можно взять и предать подругу?!

– Я...Арина, прости меня.
– всхлипнув, Алена вдруг бросается ко мне, раскинув руки для объятия, но я отступаю. Такую свободу внутри чувствую - словно гора с плеч. Нет, ради нее и себя нужна жёсткость. Она должна вырасти, повзрослеть.

– Я просто видела, как он смотрит на тебя. У вас почти семья была. А так бы бы все испортила.
– пытается она снова оправдаться.

– Замечательно. И поэтому ты решила испортить все сама? Ален, тебе нужно походить к психологу, своей жизнью заняться. Ты все это делаешь, потому что боишься сама начать жить. Так ведь?- судя по тому, как дёргается мускул на её щеке, понимаю, что вывод, к которому пришла в ходе долгих и мучительных раздумий, верный.- А когда ты в чужой жизни сценарий меняешь- там не так страшно. Ответственности нет почти. Максимум, извиниться. И плюс вот это желание быть нужной всем, незаменимой, помогающей. Это тоже нездоровое, Ален. Просто....Не все могут это в лицо, открыто сказать. Чтобы не обидеть. А у других характер мягкий. Но ведь этим пользоваться нельзя.