***

"-Она под чем-то...

– Была ведь нормальная, когда везли...

– Возможно, на месте...

– Хер..во, значит, проверяли!"

Я вижу отвращение на лицах полицейских, потом приезжают врачи, но к этому моменту мне уже так плохо, что я почти не различаю реальность и галлюцинации.

Звуки голосов доносятся до меня как сквозь толщу воды, мне плохо и хорошо одновременно. Сердце стучит в бешеном ритме. Перед глазами - то расплывчатые , гротескно ужасные лица , то яркий свет- неумолимый, от которого не спастись, даже если с силой зажмурить глаза. Меня куда-то ведут, что-то говорят, а кажется, будто десятки рук неведомых мне чудовищ сомкнулось на мне, увлекая в страну боли и страданий.

***

42

– Не мучай себя.- с сочувствием глядит на меня Дамир, но я только нервно кусаю губы, то и дело бросая взгляд на телефон. Кажется, вот-вот наберёт Тигран, скажет, что все это было лишь уроком, жестокой шуткой. Но экран черный, только время и дата, будто в издёвку, напоминают, сколько дней и часов я без сына. Не видела его улыбку, не прижимала к себе, ощущая такой родной запах мягких будто облачко волос на макушке. Еле сдерживаю слёзы, а внутри кипит злость. Какое он право имел так поступить со мной?! Но тут же укол в сердце - а я? Лишила его права знать родного ребенка, на долгие годы. Видеть, как тот родился, как сделал первый шаг, сказал первое слово.

– Вы плачете?- раздаётся тихий голосок Камиллы. Поднимаю голову, смахнув ребром ладони слезу со щеки.

– Нет, просто расстроилась немного.
– отвечаю, зная, что дотошную в поиске истины девочку не обмануть выдуманной наспех отговоркой.

– Потому что по Ратмирчику скучаете?- удивляет своей проницательностью она. Склонив голову к груди, рассматривает меня.

– Да.
– киваю, чувствуя как на душе скребут кошки. У Камиллы ведь нет матери, а с отцом отношения оставляют желать лучшего. Каково ей видеть, как чья-то мать скучает по своему ребенку?

– Все будет хорошо. Он когда к нам переедет, я с ним играть буду. И помогать вам с ним.- она бросает быстрый взгляд на отца, а тот с полуулыбкой разводит руками, повернувшись ко мне. Мы немного ввели Камиллу в курс дела, чтобы для нее не было сюрпризом то, что мы планируем. Я очень переживала по поводу того, как отреагирует девочка. Но Камилла сумела и тут удивить - обрадовавшись, она принялась ползать по детской, выбирая самые лучшие игрушки для Дамира. После, сложив их в коробку, сказала, что когда мы переедем к ним с папой, то она готова отдать свою комнату ему, чтобы там сделали детскую. " А то он маленький ещё, со второго этажа упасть может. Там лестница такая, с дырками"- отчаянно жестикулировала она, сверкая глазами. Я даже на мгновение забыла о том, как далеки эти её мечты от реальности, позволив себе улыбнуться.

***

– Вы понимаете, что я- мать!
– не выдерживаю, срываясь на вскрик. Начальник отделения полиции вальяжно откидывается в кресле, глядя на меня с тем же презрением во взгляде, с каким до этого смотрели его подчинённые.

– Так. Вы давайте без истерик. Какая вы - " мать"- он издевательски передразнивает- Мы уже в курсе. Много материалов есть.

– Это неправда! Вы же можете проверить их, проверить меня, я не пью, не употребляю ничего.
– пытаюсь достучаться до него, но бесполезно. Он, злобно выдохнув, наклоняется ближе, через стол обдавая яростью.

– Ты знаешь,- уже не считает нужным соблюдать хоть какую-то видимость вежливости- сколько я таких как ты видел, а? Сидели вот тут же, плакались. " Это не я, я не пью, все дела"! Да я, бля, если бы каждой такой верил, лапшу с ушей не снимал бы! По тебе и показания врачей, и видео есть. И родственников твоих опросили.

– Каких?- не могу понять, о ком это он?

– А тестя бывшего. С удовольствием и много рассказал. И показал даже.- его глаза как-то похотливо скользят по моему телу. Он на минуту задумывается, а после сильно ухмыляется.- Я всё понимаю - хотела хорошей жизни. А кто не хочет. Ну, захомутала одного дурачка, женила на себе. От второго ребенка родила, молодец, не осуждаю. Каждый дрочит как хочет. Но надо было сидеть на жопе ровно, а не приключений искать и на гульки бегать. А такие как ты- он злобно наклоняется вперёд, выплёвывая из себя слова.- Только о себе думаете. Захотела- и плевать на семью, да?

– Не надо со мной так разговаривать!- не выдерживаю прессинга, вскакивая с места. Я уже поняла, что этот человек никогда не изменит своего мнения относительно меня, даже не зная вынес вердикт, обвинил едва ли не во всех смертных грёзах. А ведь ещё - полицейский.

– Сядь!- рявкает он - А то сейчас в камеру на несколько суток оформлю, найду, за что.
– гремит так, что его голос отражается от стен эхом.- Ты чтоб к дому и ребенку не приближалась, поняла? Не манипулировала им, не втягивала никуда. Разбирайтесь сами, взрослые! Что тебе там нужно- денег на шмотки, гульки, тачку? Это все с мужиком решай своим, а сына не вмешивай туда. И не прикидывайся дурой, что вдруг материнские чувства проснулись. Ясно?

Он испытующе глядит на меня. Сцепив зубы, чтобы не выдать ничего, что сделает мое положение ещё хуже, киваю, сжимая в руках папку с документами, фотографиями, контактами моих подруг и знакомых, Елены Петровны, врачей из детской поликлиники, куда приписан сын, да и вообще всех, кто может подтвердить, что я- хорошая мать. В этом случае всё бесполезно. Точно стена каменная.

И, лишь я выхожу из кабинета, узнаю, отчего все было так. Двое полицейских проходят мимо, обдавая равнодушными взглядами. Какой-то посетитель, явно слышавший происходящее в кабинете, пытается искоса разглядеть меня, делая вид, что увлеченно что-то ищет на стенде с информацией. Когда я подхожу к лестнице, чтобы спуститься вниз, меня догоняет низенькая полноватая женщина. В её взгляде замечаю лёгкий проблеск сочувствия. Но тут же осаждаю себя- зачем выдавать желаемое за действительное.