Слуга уже принёс и для меня чашку, я благосклонно кивнул, когда он наполнил её до половины, больше рисковать не стоит, варить кофе здесь ещё не научились.

Граф улыбнулся.

— Да, я по просьбе вашей тётушки. Очень уж тревожится, что на ваши плечи обрушились такие обязанности. Вам семнадцать? С виду вы старше, чувствуется порода Вадбольских, вы все крупные, крепкие, быстро берёте быка за рога.

— Забота тётушки понятна, — заверил я. — Вот только стоит учесть, что ничто на мои плечи не обрушилось так уж внезапно. Я прибыл в Петербург без денег и связей, без протекции поступил в Лицей, а это непросто, здесь получаю дивиденды за придуманные мною спички нового типа и некоторые обезболивающие зелья… Так что это я всё взваливал на свои плечи сам и постепенно.

Он кивнул, лицо очень серьёзное, чуть понизил голос:

— А о том, что спасли жизнь великому князю, даже не упоминаете?.. А после того, как удостоились особой благодарности Государя Императора, вы на радостях не стали закатывать пиры, не ударились в разгулы?.. Юноша, что бы вы теперь ни делали, я скажу, что делаете правильно. Так что рад был с вами пообщаться, а сейчас, увы, я в столице проездом, снова на Кавказский фронт…

Он поставил чашку на столешницу, поднялся, протянул ладонь. Обменялись уже прощальным рукопожатием, он поклонился моей родне и быстрым шагом отправился к выходу.

Я выждал, когда за ним закроется дверь, повернулся к Ангелине Игнатьевне.

— Тётушка, что-то у вас осечка за осечкой. Может быть, вам выбрать в мальчики для битья кого-то попроще? К примеру, кошку на кухне начните тиранить…

Она смерила меня негодующим взглядом, а Василий Игнатьевич и Полина Осиповна улыбаются подбадривающе, но помалкивают, тётушка распространяет вокруг себя ауру власти, как Звезда Смерти.

— Ты зарвёшься, — пообещала она зловеще. — Уже наверняка зарвался, только сам ещё не ощутил…

— Тупой, — согласился я. — И голова у меня сплошная кость. Собирайте, тётушка, хоть всемирный съезд Вадбольских я их перецеретелю, все встанут на мою сторону. Ну, не все, но хотя бы лучшая часть, я же лучший! Будьте здоровы, а мне ещё Вавилонскую башню достраивать.

Поклонился ей с иронией, как царице морской, быстрыми шагами вышел из комнаты. Сейчас надо непременно просмотреть бумаги и договоры, их с каждым днём всё больше. Мак-Гилль умен и даже не пытается захапать всё производство, а может просто человек очень порядочный, чего от купца и предпринимателя ожидать просто удивительно, но все документы проходят и через мои руки, что на самом деле для меня нетрудно, чувствую себя как среди детишек, здесь даже не предполагают, какими изощрёнными станут юридические документы очень скоро, а знакомиться с ними начнут ещё в школе!

Проще всего с этим в мире Щели, там всё просто, а вот великосветские приёмы — тут всё наворочено, это для изощрённых взрослых. Не наивные и прямолинейные монстры, а хитрые, изворотливые и прошедшие науку выживания звери, именующие себя людьми.

Именно здесь сожрут и косточек не оставят, и всё это с улыбками и красиво оформленными звуками, называемыми речью.

Встряхнись, Вадбольский!.. Именно сейчас бой, а то, что было, так, ерундишка…

Слева к подъезду дворца подкатил автомобиль Горчакова, я удивился, когда распахнулась дверца, и княжич вышел мне навстречу.

— Ты чего? — спросил он, видя моё удивление. — Мир тесен, все аристократы сталкиваются на таких вот приёмах.

— Тьфу-тьфу, я не аристократ!

Он ухмыльнулся.

— Тебя на вырост, как теленка, приметили, оценили, признали перспективным. Это не значит, что пойдешь наверх без сучка и задоринки, сорваться легко с любой высоты, но сейчас твоя цена растёт. Пойдем, мы чуточку опоздали. Мне можно, я княжич, а тебе ещё не по рангу.

— Щас, — сказал я и взял с соседнего сиденья кобуру с пистолетом, протянул Горчакову.

— Подарок. Ты со мной столько нянчился, даже помогал, хотя больше путался под ногами…

Он взглянул с изумлением.

— Это что, пистолет?

— Револьвер, — пояснил я. — Теперь он твой. Этот револьвер, названный кольтом, был создан двадцать лет назад. В тысяча восемьсот тридцать пятом. И патенты на него получены в Штатах, Англии и во Франции. А сейчас пятьдесят четвёртый, а у нас даже не пистолеты, а древние пистоли.

Он смотрел с жадностью, сказал тихо:

— Красивый.

— Главное, — уточнил я. — Надёжный. Я кое-что подправил, подточил, теперь ни одной осечки!

Он осторожно взял, по-мужски с нежностью покрутил в руке.

— Но это же не секрет, если покажу своему отцу?

Я подумал, кивнул.

— Полковник будет только рад.

Он посмотрел с вопросом в глазах.

— Полковник?

— Полковник Самюэль Кольт. Изобретатель барабанного пистолета, как называют этот револьвер. Покажи отцу, но сможешь ли сказать, что нужно действовать немедленно, а не годами чесать в затылке, дескать, шо это такое?