Шрифт:
Но я всё же пожалел его, обе пули раздробили колени: жить будет, но к армии негоден, прощай карьера…
Заслышав крики испуганных почтовиков, я ринулся по коридору в сторону, по дороге открываются двери и тут же все, завидев моё страшное перекошенное лицо горца, с воплями захлопывали.
В конце коридора я увидел кладовку со старыми вещами, вбежал вовнутрь и закрыл за собой на засов. Сердце колотится с бешеной силой, но это хорошо, обратная трансформация пройдёт быстрее…
Морщась и потирая ладонями лицо, я вышел в коридор и, смешавшись с вопящими служащими департамента, быстро поспешил вниз к выходу.
Уже в холле столкнулся с вбегающими с улицы полицейскими и двумя жандармами.
Один крикнул торопливо:
— Видели тут человека с лицом…
— Кавказца? — спросил я и с жаром вскрикнул: — Страшный какой!.. Как таких только в Петербург впускают? Тут же женщины ходят! А ещё и беременные!
Толкаясь, вбежали ещё трое, первый крикнул:
— Куда побежал?
— Наверх! — крикнул я. — По лестнице!.. Поймайте его и выдворите из нашей славной столицы! Не для того Государь Император Пётр Великий основывал этот великий и славный город…
Не слушая историю основания Санкт-Петербурга, они помчались, спотыкаясь и падая, дальше по лестнице, а я спустился, тихо-мирно вышел и двинулся налево, а то на месте драки кто-то из Долгоруковых очнется, увидит меня и заподозрит, что это я науськал дикого кавказца.
В этом департаменте пара сот кабинетов, пока полицейские хоть половину пересмотрят, дикий горец успеет скрыться.
Глава 8
Вернувшись в дом на Невском, я через пространственный пузырь переместился в имение, и уже туда вечером Мата Хари передала интересную запись: в кабинет Рейнгольда постучали, он скривился и хмуро бросил:
— Ты, Пётр? Чего стучишь?
Его помощник, Пётр, вошёл чуть ли не на цыпочках, поклонился, сказал заговорщицким тоном:
— Ваше высокопревосходительство, как клубок не вьется, а конец всегда находится!
Рейнгольд быстро поднял голову от бумаг на столе.
— Что накопал?
— Есть зацепка, — сообщил Пётр.
— О Вадбольском?
Пётр сделал вид, что очень удивился.
— А что, нас ещё что-то интересует? Ну потопили наш флот, ну крепим оборону Севастополя, враг уже обстреливает берег…
— Не ёрничай, — велел Рейнгольд строго. — Выкладывай!
— Сегодня, — начал Пётр, — как докладывает полиция, недалеко от столицы на дороге были убиты с дюжину человек, а то и больше. Не всех собрали, кто-то совсем утоп в грязи. Предположительно, засада была на Вадбольского.
— Предположительно?
— Там у него прямая дорога от имения, — пояснил Пётр. — Уж и не знаю какой магией сумел её сделать, но до самого Петербурга как будто по ровной плите катишься!..
— А Вадбольский…
— В Петербурге, ваше высокопревосходительство!.. Там его хотели подловить второй раз, но он исчез, зато на его зов примчался некий дикий горец, я о нём уже докладывал, он, вроде, помогал Вадбольскому с охотой в Щелях.
— Так-так, — сказал Рейнгольд с воодушевлением, — мы всё ближе к цели. Что о нём удалось нарыть?..
— Немного, — ответил скромно Пётр, — но уже что-то весомое. Вы будете удивлены, ваше высокопревосходительство, но обнаружилась некая связь с нашим Вадбольским!
Рейнгольд устало буркнул:
— Уже с нашим? Ну да, если смотреть, сколько им в последнее время занимаемся… Что накопали?
— Этот горец, похоже, из некого могущественного и очень гордого клана на Кавказе. По косвенным данным кто-то из Вадбольских в прошлом оказал клану важную услугу, не то спас сына их вождя от гибели, не то дочь от бесчестья, с тех пор те считают себя в неоплатном долгу, вы же знаете этих дикарей, они все полагают себя благородными князьями…
Рейнгольд вздохнул.
— Да, дикари-с… Нам бы таких побольше, а то даже в высшем офицерстве забывают, что такое честь и благородство.
Пётр, судя по его виду, хотел было вступиться за честь и рыцарство аристократии, она помнит о чести, хотя разъедающая ржавчина франкмасонов уже многих растлила, тоже верно, но с начальством спорить не рискнул.
— Личность горца установить не удалось, — продолжил он. — Есть предположение, что это Джамал, как его называл Анрыл, торговец, которому Вадбольский сдавал трофеи из Щелей. Надо сказать, ваше высокопревосходительство, весьма впечатляющие трофеи. Торговец был в восторге и не верил, что столько добыл один человек. Вадбольского иногда заменял этот Джамал, и у него добычи было почти столько же, непростой это человек, ваше высокопревосходительство!