Указание на то, что авторство сестринских книг, в том числе «Жития сестер обители Тёсс», имеет коллективный характер, ставит под удар индивидуальное авторство Э. Штагель; наблюдения над текстом «Жития...» эти подозрения лишь укрепляют. Его атрибуция Штагель оправдана в том смысле, в каком народные книги вообще приписываются редакторам текстов («рапсодам»), а не создателям их отдельных фрагментов и проторедакций («аэдам»). Став locus communis в истории немецкой литературы, авторство Э. Штагель отражено в заголовке наст. изд.

Э. Штагель была духовной дочерью и сподвижницей констанцского мистика Г. Сузо, являвшегося, в свою очередь, учеником И. Экхарта. Она родилась около 1300 года в Цюрихе, в видной бюргерской семье, проживавшей у Скотьего рынка. Получив хорошее образование, Элизабет в юном возрасте ушла в монастырь Тёсс, расположенный недалеко от Винтертура, где оставалась, постоянно больная и часто прикованная к постели, вплоть до своей кончины в 1360 году. Войдя в общение с Г. Сузо в 1336/1337 году, Штагель приняла деятельное участие в создании его литературных опусов, впоследствии сведенных им в авторский сборник «Exemplar» (1362—1363). Содействие, оказанное ею Г. Сузо, было столь велико, что последний в связи с ее болезнью писал:

История сотрудничества Э. Штагель и Г. Сузо воссоздается во всех подробностях по нескольким главам собранных в «Exemplar»’е произведений, а также отдельным, рассыпанным в этих произведениях замечаниям. (Главное из них, автобиография «Жизнь Сузо», содержит в себе элементы стилизации под куртуазный роман, объем которой в настоящее время уточняется. Однако использование образа Э. Штагель ради построения характерной для куртуазного романа рамочной композиции само по себе не исключает ее реального участия в создании «Exemplar»’а.)

Как автор «Жития сестер обители Тёсс» Э. Штагель упоминается в гл. 33 «Жизни Сузо»:

Подтверждение авторства духовной дочери Г. Сузо мы как будто находим и в самом «Житии...», в главе, посвященной сестре Элсбет из Келликона: «<...> Элсбет Штагель, которая написала всё это о ней <...>» (с. 99 наст. изд.). Но этому свидетельству о себе не соответствует свидетельство о сестре Вилли Констанцской из того же собрания:

Подобные, казалось бы взаимоисключающие, свидетельства согласуются друг с другом, если учесть многослойный характер текста «Жития сестер обители Тёсс». Многослойное строение сестринских книг рассмотрено в работах медиевистов Кл. Грубмюллера (см.: Grubmuller 1969) и З. Ринглера (см.: Ringler 1980). Согласно Грубмюллеру, «Житие...» Э. Штагель включает в себя, по крайней мере, шесть слоев:

В середине длительного процесса создания окончательной версии, растянувшегося более чем на двести лет, находится редакция Э. Штагель. Составленная после 1340 года, эта редакция включает в себя тридцать три главы, сгруппированные вокруг житий Софии из Клингенау и Мехтхильды фон Штанс. Главы воссоздают жизнь насельниц обители Тёсс, проживавших в ней с 1250-х до начала 1350-х годов.

Историю становления «Жития...» можно воссоздать в общих чертах на основе многочисленных свидетельств (в том числе наиболее достоверных, брошенных вскользь, a propos), содержащихся в его тексте [1120] . Запись всякий раз происходила после интервьюирования той или иной монахини. Чтобы вызвать ее на воспоминания, требовалось соответствующее речевое поведение («<...> и я осторожными словами подвела ее к тому, чтобы она стала рассказывать». — С. 93 наст. изд.). Воспоминания могли быть индивидуальными и коллективными, личными либо о третьих лицах. Составительница книги основывалась также на письменных автосвидетельствах. Характерное для них повествование от первого лица оставило след в конечной редакции (см. с. 83, 93, 147 наст. изд.). Записанное «с голоса» затем заинтересованно обсуждалось с автором сообщения. Так работали и Вилли Констанцская, и Э. Штагель. Книга адресовалась будущим поколениям монахинь (не только обители Тёсс) и составлялась, прежде всего, из педагогических соображений. Основной формой ее бытования являлось прилюдное чтение вслух (возможно, во время коллаций), которое становилось основой для дальнейших импровизаций (воспоминаний) собравшихся. Письменное слово «тонуло» в устном общении. Такова серединная фаза перехода от устной культуры к культуре письменной [1121] .

Будучи художественным произведением (и притом одним из выдающихся в литературе позднесредневековой Германии), «Житие сестер обители Тёсс» таковым отнюдь не задумывалось. Оно создавалось как документальное свидетельство и именно на такое восприятие было рассчитано (отсюда второе название жанра сестринских книг — «Klosterchronik», букв.: «монастырская хроника»). Другими словами, «Житие...» не строилось его создателями на миметических принципах (художественного удвоения действительности), не позиционировалось как эстетический объект, не предполагало эстетически отстраненного отношения к себе как к литературной иллюзии, как к какому-нибудь «Бедному Генриху», «Парцифалю» или «Тристану». О каком эстетическом отстранении могла идти речь, если читательницам «Жития...» предлагалось подвергать себя истязаниям по примеру блаженной памяти «сестриц»-изуверок?! Однако их жизнь протекала в прихрамовой среде, характеризовавшейся исключительно активным мифотворчеством. Поэтому «документальный» пласт книги (конечно, сам тронутый воздействием мифа) постепенно, на протяжении десятков лет, растворялся в мифе, замещался его элементами, видоизменяясь в соответствии с его смыслами и перестраиваясь по принципам мимесиса. («Житие...» содержит в себе целую раскладку подобных видоизменений, от максимальных в главе об Оффмии фон Мюнхвиль до минимальных в главе об Элсбет из Келлинкона.) Став de facto художественным произведением, книга воспринималась и функционировала в монастырской среде в качестве достоверной хроники, как и остальные восемь книг жанра.