Гарри,

Когда я давал разрешение на твое повторное интервью с Ритой Скитер, я ошибочно полагал, что ты уже достаточно взрослый, чтобы придерживаться только фактов, связанных с турниром. Я был очень разочарован, когда сегодня утром прочитал статью, посвящённую твоему интервью, и обнаружил, что ты рассказал больше о времени, проведенном с Хагридом на Косой Аллее, чем о турнире.

Я не знал, что ты ненавидишь своих родственников-магглов и считаешь, что у тебя нет достаточно счастливых воспоминаний для Патронуса. Я признаю, что твои отношения с ними были напряженными, но это не повод, чтобы ненавидеть их и хотеть жить от них отдельно, рискуя жизнью. Может быть, ты не был достаточно счастлив и сыт, как мне бы этого хотелось, но они дали тебе кров и защиту от пожирателей, и все еще предоставляют его тебе каждое лето. Если враг выяснит, где они живут, их судьбе не позавидуешь, так же, как и твоей. Я прошу тебя, чтобы ты либо отозвал это заявление, либо предоставил редакции "Пророка" разумное объяснение своим нелепым заявлениям. Что-то вроде того, что ты все еще оплакиваешь смерть своих родителей, а в магловской школе тебя дразнили за то, что ты сирота и немного другой, поэтому ты не хотел возвращаться к своим родственникам в магловский мир. Они, все-таки, твоя единственная родня. Они вырастили тебя, и ты обязан им.

И еще, веришь ли ты или нет, но когда-то мне было столько же лет, сколько и тебе. Я понимаю, через что тебе приходится проходить. В такой период жизни, нормально чувствовать себя смущенным; легко выходить из себя; думать, что никто и никогда не поймет тебя; или, что все пытаются тебя использовать. Все это нормально. Я могу помочь тебе, если ты мне позволишь. Мое предложение все еще в силе.

Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь в чем-нибудь или просто захочешь поговорить, моя дверь всегда открыта для тебя.

Альбус Дамблдор

Ледяные мурашки поползли у меня по спине. Дамблдор узнал.

Я подавил желание обернуться и посмотреть на него. Вместо этого, я аккуратно сложил письмо и убрал его в сумку. В следующий раз, когда выдастся свободное время между занятиями и планированием своей жизни, я заплачу Добби, чтобы он отнес его мистеру Нортону. Дамблдор, конечно, не раскрыл особо компрометирующих его фактов, но ведь никогда не знаешь, что может пригодиться в будущем.

* * *

После последней пары, меня нашел Добби, который принес записку от мистера Нортона; он писал, что прочел завещания, и просил меня встретиться с ним в Хогсмиде, в пустой комнате без портретов. В ответ, я написал, что в 1:00 буду в «Трех Метлах», передал записку Добби вместе с тремя кнатами за доставку. Поклонившись, он исчез. Я проверил время. Два часа до обеда. Я уже закончил свою домашнюю работу за неделю, а больше делать было нечего. Потом порылся в сумке, пытаясь найти учебник по истории. И тут я наткнулся на потрепанный экземпляр книги "Властелин Колец", который Моуди подарил мне в прошлую пятницу. В пятницу, за день до того, как я узнал о разводе родителей; за день до того, как реальность разбила образ моей счастливой семьи. Может быть, мне стоит побездельничать в незапланированный выходной день — Моуди ведь сказал, что я сильно перенапрягся за эту учебную неделю.

Я трансфигурировал сломанный стол в подушку и лег на пол, чтобы почитать. Спустя две главы, кто-то постучал палочкой мне по плечу.

— Мистер Поттер. — Голос МакГонагалл выдернул меня из мира грез.

— Да, профессор? — Я загнул уголок страницы, чтобы не потерять место, где остановился. Поскольку большинство страниц были уже смяты, вряд ли Моуди заметит, если я добавлю еще парочку.

— Мне нужно поговорить с вами. Вы свободны сегодня вечером?

— Нет, мэм. Я обещал Гермионе встретиться с ней в библиотеке после обеда, но сейчас я свободен.

— А как же уроки профессора Моуди?

— Он дал мне выходной на сегодня.

— Пойдемте со мной, — сказала она, поворачиваясь на каблуках и направляясь в свой кабинет.

Я прихватил свои вещи и последовал за ней, гадая, что же ей от меня понадобилось. После бала она не вмешивалась в мои дела. Да и мой конфликт с Рональдом оставила без внимания. Она считала себя выше «детских разборок», не осуждая меня, но и не предлагая свою помощь. Мои оценки по ее предмету поднялись с "У" и "В" до "В" и "П". Если бы я не накосячил в первые два месяца осени прошлого семестра, мне бы удалось получить "П". Оглядываясь назад, я могу четко видеть негативное воздействие того конфликта на свои оценки.

Она велела мне последовать за ней в свой кабинет и хлопнула в ладоши, вызывая домового эльфа.

— Чай и печенье, — приказала она, усаживаясь за маленький столик, заваленный бумагами. МакГонагалл взмахнула палочкой. Собравшись вместе в аккуратную стопочку, они поплыли к буфетной стойке за кафедру и улеглись на ее поверхности.

— Присаживайтесь, пожалуйста, мистер Поттер, — сказала она, когда появился эльф с подносом и, поставив его на стол, исчез.

Я чувствовал себя немного не в своей тарелке, поскольку профессор МакГонагалл редко приглашала студентов на чай, и то не по пустякам. Наконец, справившись с волнением, я устроился на краешке кресла, напротив нее. Она налила чаю и пододвинула маленькую тарелку со сладостями ко мне. Я осторожно взял шоколадную конфету и надкусил ее.

— Я прочла статью о вашем интервью, опубликованную в Пророке, этим утром. Она меня озадачила.

Какая часть? Рита написала про первые три курса, описав их, как "сопряженные с такой опасностью, что ни один здравомыслящий опекун никогда не позволил бы своему подопечному вернуться в Хогвартс", с чем я полностью с ней согласен. Хагрид рассказал мне, что я волшебник, и сразу же взял меня на Косую Аллею (это было грубо и безответственно, — отметила она), или то, что у меня нет достаточно счастливых воспоминаний для Патронуса.