— Совсем дела плохи. Сплошь и рядом конкуренты. Работы теперь больше, а денег меньше. Да еще товар надо пересчитывать. Мы решили: чтобы деньги не терять, точки закрывать не будем, а переучет станем делать по ночам. Тяжело, конечно, но бизнес есть бизнес.

Будь на ее месте Наташка, она, испорченная своим негативным опытом, непременно начала бы мужа подозревать в измене. Галочка считала себя мудрой женщиной и на провокации не поддавалась. Ни на Наташкины, ни на мамины.

Светлана Николаевна, на прошлой неделе впервые обнаружив, что зять периодически не ночует дома, устроила нечто ужасное. Произошло все случайно, но от этого Гале легче не было. Забыв ключи от дома на работе, Светлана Николаевна приехала к любимому зятю на ночевку.

И надо же такому случиться: именно в тот вечер Женя не пришел домой!

— Что-то я не пойму: мужик твой где? — Мама, воодушевленная перспективой пообщаться с зятем, ближе к полуночи начала волноваться, что концерта не будет.

— На работе, — односложно отделалась от нее Галя, догадываясь, что на этом Светлана Николаевна не успокоится.

Она оказалась права. Мама требовала немедленно позвонить Жене на трубу и выяснить, чем он занят.

— Он просил не беспокоить, — вяло отнекивалась Галя, понимая, что для мамы это не довод. — Он товар считает, собьется.

— Чушь какая! — безапелляционно заявила Светлана Николаевна и начала набирать номер.

— Мама! — Галя выдернула телефон из розетки. — Ты русский язык понимаешь?

— Я понимаю не только русский язык, но и много чего еще!

И тут понеслось. Не обладая особым запасом фактов, Светлана Николаевна до самого утра ходила кругами вокруг двух основных тем: Галиных рогов и своей правоты. Когда в восемь утра в замочной скважине заворочался ключ, Галя уже совершенно ополоумела от бессонной ночи и маминого голоса.

— Вот! — воспряла духом мама. — Приперся! Правильно, нечего ему дома по ночам делать. Ты себя в зеркале видела: под глазами синяки, волосы всклокочены, не умыта, не накрашена! Разве ты женщина?! Ты тут кухарка и уборщица.

Самое обидное, что сказано это было довольно громко, и Женя, конечно же, все слышал.

— Здравствуй, зятек! — Светлана Николаевна проплыла в коридор, а у Гали уже не осталось сил защищать супруга. Она решила отсидеться на кухне, потом выпроводить всех на заработки и лечь спать. Жене она верила, а на остальное ей наплевать.

— Здрасьте, мама, — голос у мужа был бодрым. — Чем обязаны?

— Соскучилась, — ядовито прошипела теща.

— Давно скучаете?

— Со вчерашнего вечера!

Женя был уверен, что хорошо подстраховался. Объяснения собственных отлучек казались ему вполне логичными, да и Галя приняла их спокойно, не задавая лишних вопросов. С ней легко, даже жалко бросать, но все уже решено. Или почти решено. По совету Толика Евгений не торопился, наслаждаясь запретной любовью, находя в этом какую-то пикантность. К тому же внезапно в нем проснулся юношеский азарт. В его жизни происходило так мало встрясок, что Валя казалась волшебным приключением, которое хотелось продлить. Вероятно, Толик был прав: после женитьбы исчезнет та острота, что сейчас дает вкус к жизни. Женя и сам это знал, опираясь на свой семейный опыт. Семья — это прежде всего быт, будни и привычка.

Конечно, с Валентиной всё будет не так, как с медлительной и скучной Галей, но всё же… Консерватизм, въевшийся в кровь, не давал Жене сделать последний решительный шаг, хотя Валя торопила, намекая, что долго ждать не готова. Нащупав его слабое место, девушка длинно и мечтательно рассуждала о том, что ей пора рожать. Семья без ребенка была неполноценной, Женя и сам это понимал. Таким образом, их с Галей союз можно не считать семьей. А вот с Валентиной… Толик немного опустил его на землю, кратко и хлестко охарактеризовав семейную жизнь после рождения наследника:

— Представь себе, что минимум год у тебя в квартире «жигуль» с неисправной сигнализацией и не садящимся аккумулятором. А все разговоры только про цвет испачканных пеленок, прыщи на попе, режущиеся зубы и прочие глупости.

Ребенка Женя хотел. Но всё вышеперечисленное подсознательно пытался отложить на неопределенный срок. Пока его устраивали обе — покорная Галя, вкусно кормившая и крахмалившая рубашки, и страстная Валя, которую саму надо кормить в ресторанах. Зато потом она с лихвой компенсировала ему затраты.

Испортить малину могла только настырная теща. И она ее с энтузиазмом портила.

— Как трусы, не пропали? — заботливо поинтересовалась Светлана Николаевна.

— А что им сделается, резинка крепкая, — подозревая подвох, осторожничал Женя.

— Ну, это смотря кто за нее дергает, — с намеком констатировала теща и уточнила: — Я про товар. Или ты забыл, что по ночам товар считаешь?

— Товар на месте, не волнуйтесь!

— Да я-то не волнуюсь! — взвизгнула Светлана Николаевна. — Чего мне волноваться? Приходит зять под утро и говорит, что всю ночь трусы считал! Какие тут поводы для волнения? Что ты, милый! Кормилец ты наш и поилец! Только если ты по ночам трусы считаешь, то когда же ты мне внука делать собираешься? Или, может, думаешь, что дети сами заводятся, как тараканы? Так я тебя разочарую! Хотя тараканы при такой убойной стерильности у вас уже завелись. А вот детей я что-то пока не наблюдаю!