Пока лодки льуку ретировались обратно к городу-кораблю, оставив за собой обломки, трупы и умирающих, команда «Прогоняющей скорбь» даже не выказала особой радости – настолько люди были ошеломлены тем, что натворили киты. Да и времени ликовать не было. Все матросы бросились устранять усилившуюся течь. От спертого воздуха становилось все труднее дышать.

– Мы больше не мо… – с мрачным видом обратился к принцессе капитан Гон.

– Вижу, – перебила его Тэра. – Поднимаемся!

Засвистели мехи; все свободные матросы принялись закачивать воздух в балластные цистерны. Но корабль не поднимался, а продолжал медленно тонуть. Еще чуть-чуть, и под водой окажутся даже дыхательные трубки, и тогда «Прогоняющая скорбь» навсегда погрузится в водную могилу.

– Ничего не могу поделать, – повесив голову, сообщил капитан Гон. – Судно набрало слишком много воды.

– Это не ваша вина, – ответила Тэра и, повернувшись, грустно улыбнулась Сами. – По крайней мере, мы попытались.

Сами жестом попросила принцессу замолчать. Ее брови задумчиво нахмурились. Вдруг она бросилась к трубе.

– Что ты собралась делать? – окликнула девушку Тэра.

– Я вспомнила кое-что из своего доклада на Дворцовой экзаменации! – на ходу ответила Сами.

Офицеры растерянно переглянулись, но принцесса вдруг вытаращила глаза, сообразив, в чем дело, и рассмеялась.

– Продолжаем дуть в мехи, – приказала она капитану Гону.

По морю снова разнеслась искусственная песня китов, исполненная на трубе и стеблях бамбука.

– Хотите созвать китов для решающей атаки на лодки льуку? – спросил адмирал Росо с воинственной улыбкой. – Вы достойная наследница своих родителей. Мы погибнем, сражаясь.

– Не стоит говорить о смерти, если остается хотя бы слабая надежда на спасение, – помотала головой Тэра.

Песня Сами продолжала звучать, и некоторые киты развернулись в направлении «Прогоняющей скорбь». Команда напряглась, но киты не напали на корабль, а осторожно обступили его и принялись толкать.

Судно перестало тонуть. Последовало несколько новых толчков, и моряки затаили дыхание.

«Прогоняющая скорбь» начала медленно подниматься.

– Таким образом киты помогают раненым или несмышленым детенышам, – объяснила Сами после того, как вынула изо рта мундштук и перевела дух. – «Прогоняющая скорбь» крупновата, но я убедила их, что мы – просто хорошо откормленный китенок.

Недаром Сами представила на Дворцовой экзаменации доклад об акушерстве среди китов. Тот самый, что привлек внимание Тэры во время вторжения льуку, когда принцесса искала талантливых ученых для наблюдений за гаринафинами.

– Опасность еще не миновала, – предупредил их капитан Гон. – Когда льуку вернутся на город-корабль, то наверняка решат потопить нас, раз уж не вышло захватить.

Сами снова поднесла к губам трубу и задула сильнее прежнего.

Сбежавшие воины льуку карабкались по канатным лестницам обратно на город-корабль. Одни поспешили к камнеметам, а другие принялись кидать копья и топоры во всплывающих китов. Тан Наку был настолько ошарашен непредвиденным развитием событий, что не мог ни организовать бойцов, ни произнести новую воодушевляющую речь.

Пока на городе-корабле царили сумятица и хаос, восемь оставшихся пехотинцев-дара пробились на верхнюю палубу. Там они нашли всеми забытый коракль. Спустив его на воду, они могли сбежать с корабля.

– Но он больше не тонет…

– Мы ничего не можем поделать…

– Может, спуститься обратно и разбить…

– А где Таквал?

– Как же быть?..

Обсуждение стоило им драгоценного времени. Оставшиеся без руководства воины льуку наконец заметили у планшира незнакомцев и, словно рой назойливых мух, с леденящими кровь воплями облепили их.

– Садитесь скорее в коракль! – велела одна из пехотинцев товарищам. – А я дождусь Таквала!

– Бежать нельзя! – возразил другой пехотинец. – Если мы не дождемся принца, то как потом будем смотреть в глаза товарищам?

Моряки понимали, что Таквал, скорее всего, погиб, но ни один из них не бросился к кораклю. Поставив лодку как баррикаду, они отбивались из-за нее от настойчивых льуку.

Все пехотинцы были люди неграмотные, и никто не мог поднять боевой дух товарищей цитатой из мудрецов ано. Вместо этого они скандировали: «В моем сердце никогда не было сомнений!» По свидетельствам очевидцев, именно эти слова произнес перед смертью легендарный Мата Цзинду, Гегемон Дара, почитаемый полубогом всеми солдатами.

Кровь заливала их доспехи и лица, орошала доски под ногами.

Тридцать шесть воинов льуку были мертвы, прежде чем пал последний пехотинец-дара.

Матриарх удовлетворенно осматривала море: повсюду перевернутые лодки и тонущие люди, остатки лодок стремительно удаляются.

Она приказала стаду спасти корабль-кит и удерживать его на плаву, как детеныша, еще не научившегося правильно дышать. Но корабль-кит не щебетал с облегчением; вместо этого он запел еще громче, а его обвиняющий луч остановился на гигантском корабле.