Признаюсь, эти украшения завладели моим вниманием.

В отличие от большинства благородных леди, я никогда не обучалась вышивке. Моя мать, суфражистка, презирала эти женские увлечения. Она поощряла чтение книг, поездки на велосипеде и прогулки по лесу, лазанье по деревьям — а не лепку розочек из воска, нанизывание на нитку ожерелья из ракушек, вышивание каймы на носовых платках и бисероплетение. Разумеется, я могла поставить заплатку, пришить пуговицу, заштопать чулки, но декоративной вышивкой никогда не занималась.

Вероятно, поэтому я с таким восхищением любовалась синими лентами, вышитыми очаровательными пастельными бутонами — розовыми, персиковыми, желтыми, лавандовыми и так далее. Я всегда считала такие узоры удивительно красивыми и не раз жалела, что не обучена этому искусству. Даже прочла про два основных вида стежков в «Женской газете» — «французский узелок» и «ленивая маргаритка», — и они оба присутствовали на бантах этого кринолина. Впервые в жизни я увидела вышитые ленты, и хотя мне казалось, что узор на них должен повторяться, на самом деле это было не так. Синяя ткань в рубчик оказалась украшена мило, но безвкусно. Ее покрывал разноцветный узор из цветков шиповника и седмичника, причем расположенных в случайном порядке и самых разных оттенков. Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, вышиты они были незатейливо. Седмичник состоял из «французского узелка» в центре и семи «ленивых маргариток» вокруг него. Цветки шиповника — из трех крестиков, покрытых простыми стежками...

О чем я думаю?! Моя бедная глухая хозяйка пропала, ее похитили, возможно, искалечили или даже — страшно подумать — лишили жизни! А я стою тут и разглядываю вышивку.

Я затолкала кринолин в гардероб и продолжила поиски хоть какого-нибудь намека на то, что произошло с несчастной миссис Таппер и куда ее забрали. Покончив с одеждой, я осмотрела и застелила кровать, заглянула под тумбочку и умывальник, пролистала журналы про моду и светские сплетни, но ничего полезного так и не обнаружила. Даже подняла ковер, но и там ничего не нашлось. С тяжелым вздохом я опустилась на кровать и осмотрелась вокруг. Окинула взглядом пол. Стены. Легла на спину, чтобы изучить потолок...

Час или два спустя меня разбудила Флорри:

— О, мисс Месхол! Ну и испужали же вы меня! Свет повсюду включен, а вас ни внизу нет, ни в вашей комнате — я уж думала, они вернулись и вас утащили!

— Что? Кто? — сонно пробормотала я, пытаясь сообразить, что происходит, где я и кто я. Мисс Месхол? Разве меня зовут не Энола Холмс?

— Мисс Месхол, — встревоженно повторила Флорри, — вы сами на себя не похожи. Больно переживали за миссис Таппер, всего за ночь исхудали так, што взглянуть страшно. И как вы еще живы-то!

Бедная простушка никогда не видела меня без всех подушечек и подкладок, благодаря которым фигура менялась до неузнаваемости, и резиновых вставок в ноздри и под щеки, округлявших лицо. Мое преображение она явно связала с волнением за судьбу пропавшей миссис Таппер.

— Мама ‘оворит, ее, может, и в живых уж нет...

Я тут же приподнялась:

— Флорри, прошу тебя, замолчи!

Как можно предполагать, а тем более говорить вслух, что миссис Таппер погибла, убита?! Нет, это слишком.

Флорри и не подумала замолчать:

— ...но мы-то не должны из-за энтого себя губить! Если вы еще не ели ни- чехо, так идите скорее съешьте вареное яйцо с чаем!

Что за удивительное создание! Костлявая неуклюжая девчонка с круглым детским личиком — и проявляет заботу обо мне? Мое лицо озарила едва заметная улыбка, и я села на краешке кровати, свесив ноги.

— Флорри, — ласково спросила я, — не появилось новостей о миссис Таппер?

— Уж не знаю, можно это назвать новостьми или нет, мисс, но все только об этом и толкуют: кто ховорит, што это красные анархисты ее забрали, кто на банды с верфей думает, кто на Джека-потрошителя. — Флорри поежилась. — Но это же глупые байки, да, мисс? Миссис Таппер была достойной женщиной!

Меня смутило прошедшее время, и я вскочила на ноги:

— Надеюсь, и есть до сих пор. Ты права, Флорри, мне надо поесть, а уже потом поразмыслить над тем, как лучше поступить.

Если верить мистеру Ватсону, мой брат Шерлок терзает себя отсутствием еды и сна, чтобы сохранять остроту разума, однако по моему опыту мне думалось намного легче после сытного обеда и отдыха.

— Эт’ правильно, мисс, — кивнула Флорри и вышла в коридор.

Я последовала было за ней, но тут мой взгляд упал на открытый шкаф с одеждой.

— Флорри, ты, случайно, не знаешь, зачем миссис Таппер это хранит? — спросила я, показав ей роскошное старомодное платье из синего шелка.

— О, мисс, конешно знаю! — Флорри бодро развернулась и забежала обратно в спальню. — Она мне его как-то раз показала, мисс, потому што ей энто платье подарила дама, в честь ‘оторой меня назвали. Ну, точнее, меня-то назвали как тетю, а вот ее — в честь этой дамы.

Проклятая болтушка, от нее у меня разболелась голова! Однако мне нужно было узнать ответ на свой вопрос, и поэтому я терпеливо ее выслушала: