Что-то мелькает во взгляде дяди, но исчезает прежде, чем я могу решить, что это было.

– Я не знаю об этом, - говорит он почти осторожно.
– Я думаю, тебе следует уговорить его остаться здесь.

– Дядя!
– рявкаю я, откидывая голову назад.

– Не навсегда, но, может быть, в младшем колледже всего на год, а потом он сможет подать заявление куда-нибудь еще. Куда-нибудь… не так далеко.

Я качаю головой еще до того, как он заканчивает.

– Ни за что, для него это эпично.

– Это так, но…

– Никаких «но», - я топаю ногой, как соплячка.
– Заставь его поехать!

Дядя приподнимает бровь, и я чувствую, как мое лицо хмурится, прежде чем понимаю, что это происходит.

– Я другая, - утверждаю я, зная о чем он думает.
– Я отстой в школе и с трудом сдала экзамен. Честно говоря, я даже не знаю, как я это сделала, но Бен? Он надрывал задницу. Его нужно убедить, я это знаю.

– Ты даже не хотела идти на школьную экскурсию, на которую они тебя пригласили, и это был фактически твой бесплатный пропуск на вечеринку в университете на выходные, так как, черт возьми, я должен убедить Бена поехать в колледж до которого ехать несколько часов от дома, когда все, о чем вы, ребята, всегда говорите, это держаться поближе друг к другу?

Мои брови приподнимаются при этих словах, и он как-то странно смотрит на меня.

– Подожди… - я наклоняю голову.
– Дараган - это тот же университет, который прислал мне приглашение на экскурсию по кампусу для выпускников?

– Знаешь что, я, кажется, запутался, - говорит он, поворачиваясь к стойке, чтобы взять телефон.
– Не обращай на меня внимания, так что у нас с настроением, хм?

Он начинает говорить о том, чтобы заказать на ночь доставку еды, поэтому я киваю и направляюсь обратно в свою комнату. У дяди Маркуса есть привычка делать это. Похоже, он путается во времени.

Маленькая мусорная корзина под моим столом, которой я никогда не пользуюсь, потому что никогда не делаю домашнюю работу, смотрит на меня в ответ. Те же два листка бумаги, что были несколько месяцев назад, все еще лежат внизу, в конверте, скрывающем то самое приглашение, о котором говорил дядя.

Копаясь в обертках от конфет, я достаю его и бросаю задницу на пол, чтобы прочитать - чего я не сделала, когда его доставили впервые.

У дяди Маркуса плохая привычка складывать почту на кухонном столе, поэтому я случайно нашла его на неделе, когда мы убирались. Я разворачиваю плотную бумагу с теснением.

– Уважаемая Лондон В. Кроу, - я усмехаюсь, закатывая глаза.

Не уверена, откуда они взяли букву «В». Неудивительно, что я перестала читать, даже не начав. Достав из кармана конфету, отрываю фантик, засовываю ее в рот и начинаю снова.

– Уважаемая Лондон В. Кроу, от имени приемной комиссии Дарагана мы хотели бы официально пригласить вас посетить ежегодную экскурсию по кампусу Университета штата Дараган в качестве приглашенного будущего стипендиата. Если вам понравится то, что вы найдете во время вашего пребывания здесь, считайте это вашим письмом о принятии. В Дарагане мы гордимся академическими достижениями и…

– Ну, вот ты и попался, блядь, - я отрываюсь от напечатанных слов, впиваясь взглядом в бумагу.
– Причина номер два, по которой я не читала эту хрень.

Академические успехи? Пожалуйста. Может быть, это предназначалось реальному человеку по имени Лондон В. Кроу. У меня даже нет второго имени. Не то чтобы это имело значение. Я пропустила дату ответа на милю и нахожусь дальше всех от академического совершенства.

Но дядя Маркус был прав, даже если у меня сложилось впечатление, что он указал на это случайно. Это тот же университет, который хочет Бена.

Глаза горят, я моргаю отгоняя пламя, впервые чувствуя, как непрерывный поток горячих слез катится по щекам.

В тот момент, когда веки распахиваются, я больше не сижу в своей старой комнате в моем родном городе. Воспоминание растворяется во тьме, а затем я остаюсь одна под ослепительным светом моего нового ада - волшебной камеры предварительного заключения в центре Рата. Мой настоящий родной город.

Царство, в котором я родилась.

Я чертовски Одаренная. Не так как жила последние одиннадцать лет, веря что я человек.

Это столь же изнуряющая мысль, сколь и освобождающая.

Наконец-то я понимаю, почему луна зовет и почему мне все лучше под покровом полуночи. Теперь я знаю, почему просыпалась в одно и то же время каждую ночь, ожидая чего-то, чего так и не произошло. Я знаю, почему никогда не могла найти покоя или утешения в человеческом мире, как бы усердно это ни искала.