Я хватаюсь за ворот рубашки, стаскиваю её с себя и бросаю на землю. Развожу руки в стороны, хрустя шеей.

Поворачиваюсь к входу и провожаю взглядом цепочку тел, тянущуюся к зрительским креслам. Один за другим — мужики, изголодавшиеся по деньгам. Жаждущие их. Не осуждаю. У большинства из них есть семьи, и если бы мне было не наплевать, я бы сделал вид, что нокаутирую каждого из них, кому это нужно, но я, блядь, не аргент, и мне этот бой, нужен куда больше.

Кровь.

Бойня и отвлечение внимания.

Когда связь горит так же жарко, как та, которую я разделяю с Лондон, требуется такое же количество хаоса, чтобы погасить это дерьмо.

Прежде чем я успеваю повернуться лицом к своему первому противнику, чей-то кулак касается моей щеки. Треск! Я даже не вздрагиваю. Ни один гребаный волос не приподнимается с моей головы, когда я медленно поворачиваюсь лицом к тому, кто сделал первый удар. Заурядный человек, примерно одного роста со мной, прикусывает нижнюю губу и взмахивает рукой в воздухе, как будто это причиняет боль.

Думаю так и есть.

– Серьезно?
– я сохраняю невозмутимость, прежде чем протянуть руку и щелкнуть его по лбу.
– Стоп!
– я кричу, как только его тело падает на землю.

Я смотрю по сторонам на каждого человека, стоящего в очереди, ожидая их шанса наполнить свои пустые карманы миллионом.

– Это не для слабаков. Я буду сопротивляться, мне это нужно. Никаких обычных людей, - я смотрю, как очередь редеет, пока не остается только половина. Может быть, двенадцать или двадцать. Мне было, блядь, все равно.

Следующий парень, который выходит вперед, одаривает меня коварной ухмылкой, острые кончики его клыков сверкают в лунном свете.

– Ну и дерьмо. Я здесь, чтобы хорошо провести время, но ненадолго, Найт!

Я его не узнаю. Я не знаю, кто эти ублюдки, но они чертовски уверены, что знают меня. Я принимаю свой следующий бой. Плечи покрупнее, на губах запекшаяся кровь. Вампир. Это точно. И к тому же грязный, поскольку он даже не может вытереть со рта остатки вчерашней еды.

Он материализуется передо мной со скоростью света, но прежде чем успевает нанести удар, моя рука оказывается на его невидимом горле, и медленно все остальное тело возвращается в поле зрения. Он потрясенно смотрит на меня сверху вниз, и я приподнимаю бровь.

– Хорошая попытка. Вроде того.

Поднимая с земли, я швыряю его в толпу и давлюсь смехом.

– Ладно, это становится все интереснее. Но все еще недостаточно.

В комбо руки летят к моему лицу и груди. Удар за ударом, пока подходит следующий. Я даже не видел его. Удары приятны, но их недостаточно. Я хочу чувствовать, как боль сочится из открытых ран, хотя бы для того, чтобы все, что, черт возьми, происходит внутри меня, показалось ничтожным.

Смех покидает меня с каждым ударом, который я принимаю. Снова и снова он перемещается от моего лица к груди и животу. Взмахнув тыльной стороной руки, я отбрасываю Оборотня в сторону, и он взлетает в воздух, перелетает через стулья, расставленные в колизее, и летит в какую-то бездну, лежащую в пределах солнечной системы Рат.

Проводя кончиком большого пальца по губе, я пожимаю плечами.

– Даже ни царапины, - смотрю на оставшуюся очередь.

На тех, кто все еще стоит.

– Все сразу, - я жестом приглашаю их выйти вперед, как раз в тот момент, когда слышу позади себя кудахтанье Ледженда.

Они бросаются вперед с энергичным ревом. Еще. Мне нужно больше боли…

Как будто, одна только мысль каким-то образом вызвала это чувство, острый укол пронзает позвоночник, словно свежее лезвие проходит сквозь плоть и задевает кость.

Я на мгновение напрягаюсь, сдвинув брови, когда зрение затуманивается, а в груди разгорается жар. Я моргаю, и Одаренные мужчины, идущие на меня, появляются в поле зрения за долю секунды до того, как полетели их удары. Я раскрываю объятия, приветствуя то, что они могут предложить.

Громкий пронзительный звук пронзает воздух, и все замирают посреди боя. Раскаленные провода скручиваются у меня в животе, и я чувствую, как время замедляется. Это почти отдается эхом в пространстве. Как напоминание о боли или предупреждение о ее приближении. Звук заглушает пульсацию моей собственной крови, струящейся по телу, и волосы на затылке встают дыбом, когда я осознаю, что это такое.

Этот сигнал тревоги звучал лишь трижды. Первым было объявление о том, кто выиграл войну - мой отец. Второй раз объявление о рождении первого наследника Темной Короны, - рождении Крида и третий? Когда умерла моя сестра.

Это нехорошо.

Чьи-то руки хватают меня за руку, и я шарахаюсь от них, не понимая, что это Ледженд. Я, блядь, не хочу, чтобы кто-нибудь прикасался ко мне. При мысли о том, что кто-то, даже просто дышит слишком близко ко мне, по коже бегут мурашки.

Она сделала это со мной.