Даже сейчас одного взгляда было достаточно, чтобы понять насколько его корёжит от каждого моего вздоха, которого, по его мнению, я недостойна.

И вот этот человек приехал в качестве инспектора, от которого зависит моя дальнейшая судьба. Его выводит из себя даже то, что я все еще дышу. О непредвзятости и речи быть не может!

– Вы проделали долгий путь, – старательно давила я из себя лыбу, когда приветствие затянулось, и неловкость стала просто невыносимой.

– Поберегите силы, мисс, – не скрывая злорадства, произнес этот светловолосый красавчик, указывая на то, что я, возможно, навсегда потеряла статус аристократки, пока корона официально не амнистирует меня.

То есть, я сейчас не просто преступница, но и простолюдинка. Родителей Наоми я, кстати, так и не увидела. На суд они не явились, вероятно, не желая лично лицезреть позор рода в моем лице. Но и после суда не объявились даже попрощаться. Впрочем, для меня так даже лучше, учитывая, что мне известно о них – люди они неприятные. Сомневаюсь, что они примут меня в семью даже после возможной амнистии. Скорее всего, если такое случится, мне даруют новый титул или прямой наводкой выдадут замуж по расчету, потому можно считать, что родителей в этом мире у меня и нет вовсе, и не переживать, что буду раскрыта, как одержимая.

– Просто для понимания, – холодно проскрежетал он, сурово взирая на меня. – Других вы, может, и смогли обмануть, но я ни в жизнь не поверю, что такой подлый человек, как вы, может искренне раскаяться. Как по мне, вы не понесли заслуженного наказания, и к вам были излишне снисходительны во многих аспектах, что я непременно буду оспаривать в будущем.

Ну, интуиция его не подводит. Настоящая Наоми бы не раскаялась, а мне банально не за что чувствовать себя виноватой, и я просто разыграла сцену, так что об искренности и речи быть не может.

«Флаг тебе в руки!» – пожелала мысленно.

Но об этом я, разумеется, умолчала и улыбнулась еще шире.

– Я приму это к сведению, – пообещала я, мысленно обматерив его с ног до головы. И не с такими моральными уродами дела имела, потому пусть пыжится в свое удовольствие. – Желаете пройти в дом? – любезно посторонилась я, стараясь скрыть свою нервозность. Пускать в дом и обычного инспектора не хотелось, а подобного – и подавно.

Меня смерили презрительно-подозрительным взглядом суровых карих глаз, которые, по роману, теплели лишь в отношении Люсиль, после молча и высокомерно прошли мимо, поднимаясь по крыльцу.

Хамло высокомерное! Так тебе и надо, что остался в пролете на любовном фронте!

Я засеменила за мужчиной и насторожилась, поняв, что тот замер в холле, и постаралась заглянуть ему через спину, чтобы понять, что привлекло его внимание. Почти до самого вечера я только и занималась тем, что отмывала дом от крови, насколько это было возможно. На остальную уборку махнула рукой. Было бы странно, если бы урожденная аристократка с первого дня стала драить новый дом собственноручно, потому ограничилась необходимым, чтобы не вызывать лишних вопросов у проверяющего.

Но на тот момент я не знала, что им окажется Иан, который до глубины души ненавидел изначальную хозяйку моего тела. Сейчас же переживала, что могла пропустить местечко, и излишне наблюдательный капитан тут же линчует меня, даже не выслушав оправдания.

Черт, я прямо чувствую, как стремительно старею от этих нервов!

– Что-то не так? – устала я ждать, когда он отомрет, настолько тщательно сканировал пространство перед собой.

– Вы приехали сюда не одна? – задал он вопрос, который меня удивил.

– Простите? – не поняла я.

– Я слышал, что вам пошли на послабление, беря в расчет, что вы – урожденная аристократка, за которой с раннего детства заботились слуги. Потому вам, вопреки правилам, позволили нанять по одному слуге на каждую должность. Вы взяли горничную с собой? – посмотрел он выразительно на местами отмытый пол, даже не допуская, что я сама опустилась до уборки.

– Раз знаете и такие подробности, то должны быть в курсе, что, благодаря вмешательству сэра Ричарда, в условии был обязательный пункт: прислугу я обязана нанять на месте и на свое жалование, – напомнила я неприветливым тоном, сейчас понимая, насколько это было издевательское условие, учитывая, что нанять кого бы то ни было в такой глуши – просто невозможно, а привозить работников с собой мне не разрешалось. Правило это действовало на три месяца, после, в очередную проверку, мне бы вместе с провизией прислали штат прислуги из столицы. Это тоже своеобразное наказание, если не знать всех обстоятельств: урожденной аристократке, которая с детства полагалась на других в заботе о себе и доме, остаться на три месяца в изоляции без какой-либо посторонней помощи и возможности найти ее самостоятельно. Будь на моем месте настоящая Наоми, она бы наверняка не знала не только, как как пыль вытирать, но была бы не в состоянии даже себя прокормить, даже имеющимися продуктами.

Отыгрался-таки, мстюн усатый. Но не на ту нарвался. Я, в отличие от Наоми, всю сознательную жизнь заботилась о себе сама. Да, курицу разделываю неаккуратно, зато каши не пригорают! Выживу назло всем!

– Вот именно, – похолодел тон Широна еще немного, а я осознала, что Иан осознает всю ситуацию, в которой я оказалась, и сейчас меня проверяет, желая ухватиться за подобную возможность, как за нарушение условий содержания и отправить меня обратно в тюрьму.

Ни секунды расслабляться нельзя.