Висеть здесь целые сутки? Нет уж увольте, я уже достаточно провёл времени ползая по кишкам небесных гигантов. Кристалл работает вовсю, восстанавливая моё тело и не давая задохнуться под водой, а я после посещения божественных пределов был слишком заворожен их красотой и притягательностью их хозяйки, чтобы сейчас любоваться на пятна гнилой плоти, и слишком возбуждён, словно подросток, только что вошедший в пубертатный период и такой же раздражённый, из-за невозможности себя реализовать.

Э-эх-х… А ведь она находилась так близко, только протяни руку…

Вместо этого я потянулся мыслью и активировал выход из игры.

Окружающие предметы подёрнулись серой плёнкой, теряя свой объём и реальность, а затем и вовсе погасли на краткий миг сменяясь чернотой. Затем темноту пересекла всё расширяющаяся трещина, крышка капсулы откинулась, выпуская меня в реальность.

Чёрт, надо выбираться сюда почаще, а то несмотря на непрерывный массаж, тело после игры хрустит, будто у столетнего старика. А вот возбуждение так никуда и не делось, как и образ слегка покрытой пеной милой девушки, к сожалению, прикрывающей грудь своими ладошками.

Интересно, а где Флора? В игре она умерла минут двадцать назад, она осталась там или вышла в реал? Я прислушался к тишине комнаты и услышал тихий шелест льющейся воды.

Идеально.

Хрустя суставами, добрёл до стеклянной двери за которой был виден стройный, тёмный силуэт. Отодвинул дверь, проскользнул внутрь, замер, любуясь на точёную фигурку, по которой медленно стекали клочки мыльной пены. Одна картинка наложилась на другую, вырывая из моего горла непроизвольный рык. Флора вздрогнула, а развернувшись радостно улыбнулась:

— О, привет…

Я ничего не ответил, если, конечно, ещё один хриплый рык не принимать за вразумительный ответ, в один шаг оказался рядом с ней, подхватывая за мыльные ягодицы, поднимая и прижимая спиной к стене. Её руки обвили мою шею, а ноги охватили талию, притягивая к себе.

Нам тут же стало не до разговоров, неестественное возбуждение нашло свой выход, и следующие несколько минут были заполнены лишь шелестом льющейся воды, тяжелым дыханием и тихими шлепками мыльных девичьих ягодиц по кафелю. Мы просто уткнулись друг в друга лбами и закрыв глаза отдались ощущениям. В конце концов я вжал её в стену в последний раз, довольно выдохнув. Ещё несколько долгих мгновений постоял так, не желая отпускать.

— Привет…

Девушка соскользнула с моих рук, поднялась на цыпочки, чмокнув в кончик носа:

— Устал, бедняжка, поворачивайся.

Шлепнула меня чуть пониже спины, скомандовав:

— Помою тебя и баиньки в постельку.

Сил, да и желания спорить у меня не было, и я благодарно застыл, прикрыв глаза и ощущая, как мыльная мочалка скользит по моему телу.

Когда дело дошло до ног, видимо, чтобы я не заскучал, цапнула губами моего дружка, продолжая намыливать бёдра:

— Шпокойно… не дёргайся… Надо же тебя полностью помыть…

С этим я был совершенно согласен и даже начал неспешно двигаться, чтобы помочь ей в этом благом деле. Пусть не говорит потом, что лентяй. В итоге, когда стал похож на снеговика от количества нанесённой пены, мы настолько увлеклись процессом, что пришлось передислоцироваться на пол, под струи душа, совмещая приятное с полезным. Правда, пришлось закинуть ноги девушки себе на плечи, чтобы скользкое от мыла тело не выскользнуло в самый ответственный момент. Вода продолжала бежать по спине, и к тому времени, как Флора последний раз пискнула под моим напором, я был уже совершенно чистым и осталось только добрести до кровати и рухнуть в её манящие объятия. Последнее напряжённые недели сказались и ваш покорный слуга отключился моментально, беспробудно проспав большую часть времени, отведённого мне игрой для излечения туши Патриарха, но всё же, когда проснулся от запаха свежесваренного кофе у нас ещё оставалось часов пять — шесть до этого момента, и можно было ненадолго вернуться в реальность, по которой я уже начал серьезно скучать.

В кои-то веки Флора проснулась раньше меня и даже успела сбегать на местный рыночек, купив свежего козьего сыра и груду только что выловленных креветок, сварганив из них целый тазик салата. Изголодавшийся по нормальной пище желудок заурчал как медведь-шатун, увидевший бредущего к нему неудачливого лесника, и я схватился за ложку запихивая в себя эту невероятную вкуснятину, заодно слушая щебетание довольно порхающей вокруг меня молодой супруги. По её словам, погода на улице была чудесная, море спокойное, и было бы здорово выйти позагорать, а также стоит обновить здесь интерьер, а то старый приелся.

— В этой комнате хочу другие обои сделать и занавесочки поменять, на такие светленькие с весёлыми цветочками, что думаешь?

— Думаю, — окинул я её изучающим взором, — тебе надо попробовать в рыжий перекраситься. Везде. Тебе очень пойдёт.

— В рыжий? — Удивилась Флора, разглядывая свои русые волосы в зеркале, — почему именно в рыжий?

— Да так, — соскользнул со скользкой темы я, — просто мысли вслух. Что ты там хотела, обои поменять? Давай посмотрим.

Я с трудом оторвался от вкуснейшего салата, сходил за пультом, оттащил от зеркала продолжающую задумчиво рассматривать себя девушку, посадил рядышком с тобой, выбрал голосовое общение с домом.