В сенях загремело, и Р о ж к о в насторожился. Х о з я и н д о м а внес охапку дров. На нем просторный казакин, чесаные валенки и потертая каракулевая шапка. Скинул дрова у печурки, отряхнулся. Присутствие Р о ж к о в а его не удивляет.

С о к а л ь с к и й. Здравствуй, добрый молодец.

Р о ж к о в. Здравия желаю. Гвардии старшина Рожков!

С о к а л ь с к и й. Докладываешь, как генералу. Знаю Рожкова!

Р о ж к о в. Знаете? А мы ни разу не встречались.

С о к а л ь с к и й. Это верно. Списали под чистую?

Р о ж к о в. Списали… (Догадываясь.) Значит, вы получали мои письма?

С о к а л ь с к и й. Получал, хоть не мне адресованы. Катя о твоих письмах не знает.

Р о ж к о в. А где, разрешите спросить, Екатерина Антоновна? Где она сейчас проживает?

С о к а л ь с к и й. Где же ей быть? В своем доме. Со мной.

Р о ж к о в. Тогда позвольте…

С о к а л ь с к и й. Не робей, старшина, спрашивай: почему читал твои письма?

Р о ж к о в. Хотя бы… То есть зачем это вы?..

С о к а л ь с к и й. Э, долго рассказывать! Никогда, молодой человек, не торопись судить старшего, отца — тем более. Не суди и не судимым будешь. Всю почту, что приходила с фронта, сжигал. А твои письма сохранил. Дывись, як кажуть…

Р о ж к о в. Не понимаю…

С о к а л ь с к и й. Поймешь! Ты, я знаю, не летун. В воздусях не витаешь. Не ветреный офицеришко, а механик. И поскольку я сам мастеровой, можешь рассчитывать на взаимное понимание рабочего человека. Учти. И давай знакомиться. Зовут меня Антоном Саввичем. Фамилия на табличке дома значится. Раздевайся. Скоро Катя придет.

Р о ж к о в (смущенно). Если Екатерина Антоновна меня совсем не знает… Мне только надо ей сказать… Передать…

С о к а л ь с к и й. Ну, опять оробел. Ты что? Торопишься в дорогу? А кто тебя дома ждет? Мать в войну померла, царство ей… Отца еще в детстве лишился. Все по твоим письмам знаю.

Р о ж к о в (хмуро). Родичи есть. У нас в Сибири, на селе…

С о к а л ь с к и й. Село, Сибирь, таежная глухомань… А у тебя тонкая профессия механика. Где там умельцу руки приложить? Ты об этом подумал? Село! Перво-наперво тебя там окрутят. Сейчас там на женихов ба-альшой спрос. Не смущайся, это я в шутку. Снимай амуницию.

Р о ж к о в (все еще смущаясь). Спасибо… Лучше в другой раз…

С о к а л ь с к и й. Спасибом сыт не будешь. (Снимает с плеч Рожкова вещевой мешок.) Скидывай робу и — к рукомойнику. Пока Катя вернется, мы червячка заморим. У меня, грешника, четвертушка разбавленного спирта припасена, воблочка есть. По-солдатски: в закус-прикус… Садись к столу, Рожков Дмитрий… Как тебя по батюшке?

Р о ж к о в. Иванович.

С о к а л ь с к и й. Славное отчество. У военного коменданта отметился?

Р о ж к о в. Как же! И харчи получил. (Достает из вещевого мешка сверток.) Разрешите и это на стол. Антон…

С о к а л ь с к и й. Саввич. (Развертывает сверток.) Галеты, сахар. О, колбаской нас в тылу не балуют. Значит, у коменданта отметился. Дальше?.. Нет, погоди, рассказывать! (Разливает четвертинку.) Наши бьются в Померании — слава им! На Берлин скоро пойдут — слава им! Выпьем за близкую победу. (Выпили.) А осколочек так и остался под ребром?

Р о ж к о в (улыбнулся). Очень вы внимательно читали мои письма, Антон Саввич… Осколочек трогать нельзя. Врачи не решаются.

С о к а л ь с к и й. Им видней. А билет на дорогу?

Р о ж к о в. Комендант выдал литер. Могу ехать, когда захочу.

С о к а л ь с к и й. Вот это правильно! Куда спешить? Не блох ловим. (Разлил четвертинку до дна.) Теперь послушай… Был тут у нас до войны аэродром. Курсантов аэроклуба облетывали. Сказывают, что опять аэроклуб открывают. Уже готовят аэродром, и нужны им до зарезу техники, механики. Соображаешь? Ну, давай за твою новую, мирную жизнь…

Р о ж к о в. Спасибо, Антон Саввич.

С о к а л ь с к и й. Дадут тебе московскую прописку — раз! Рабочую карточку — два! Платят вашему брату мало, так ведь какая сейчас цена рублю? Главное — закрепиться. А там и в нашу артель милости просим. В артели я главный механик, и мне скоро моторист потребуется. Соображаешь? Председатель у нас — мужик правильный. А ты партийный? (Рожков кивнул.) Партийный и с заслугами. (Провел ладонью по медалям Рожкова.) Да при нашем безлюдье… Слушаешь меня?