Вот после этой моей мысли все и случилось. Мгновение, и я потерялся в темноте, тишине, а может и в небытии. Трудно выразить словами, что со мной происходило, благо все было настолько стремительно, что я даже испугаться не успел.

Миг небытия сменился ярким светом, от которого сильно заслезились глаза, и я, прежде чем зажмуриться, успел заметить открывающуюся прозрачную полукруглую конструкцию, от вида которой в голове сразу возникла мысль: «словно крышка капсулы, как в фантастических книгах»

Одновременно с этой моей мыслью откуда-то со стороны прозвучал странно знакомый голос:

— Ну наконец-то, слава богу, очнулся. Как ты себя чувствуешь, князь?

«Фига себе приколы», — едва успел подумать я, и тут меня скрутила резко навалившаяся непереносимая головная боль. Уже теряя сознание, я ещё успел услышать заполошный крик, приправленный добротным матом.

— Твою… Реанимационную бригаду сюда срочно…

Пробуждение было тяжёлым и безрадостным. Голова трещала со страшной силой, а мысли заполошно метались, перескакивая с темы на тему сами по себе, без моего участия, живя самостоятельной жизнью. Странное бардак, если не безумство в голове, по-другому и не скажешь.

Но главное, что я несмотря на все это, чётко осознал, кто я, что происходит и почему я в таком состоянии. Правда, подумать над этим не успел. Очнувшись и переживая все вот это вот, я непроизвольно открыл глаза и увидел лицо красивейшей женщины. В груди при взгляде на неё сразу же разлилось тепло, а в голове молнией мелькнула мысль: «Мама».

Она между тем, глядя на меня своими пронзительно синими глазами, как-то тяжело вздохнула и произнесла:

— Вот что же тебе неймется, сынок? Почему лезешь везде и всюду первым? Может, достаточно уже судьбу испытывать? Ты ведь только чудом не погиб.

— Все он правильно делает, как заповедано предками, и ты это знаешь, Екатерина, поэтому оставь сына в покое и дай ему нормально очнуться. Видишь же, что он ещё не до конца в себя пришёл, а все равно нотации читаешь.

Человека, говорившего это, я не видел, но по голосу понял, что это дед. «Раз и он тоже появился здесь, значит я действительно по краю прошел», — подумал я и, собравшись с силами, прошептал:

— Все хорошо, не переживайте.

Тут же раздался и третий знакомый голос:

— Я вас всё-таки попрошу покинуть палату, Петру Ивановичу сейчас нужен покой. Теперь точно все будет хорошо, и он поправится, вопрос только времени.

После этой тирады, высказанной настойчивым голосом, все как-то быстро исчезли, и я остался в одиночестве.

Мысли все также бестолково метались в голове, и привести их в порядок стоило немалого труда, да и как им было не метаться, когда происходила такая вот фигня.

Всё-таки трудно в одночасье сразу все осознать и понять, что прожитые в других мирах жизни не более чем «фикция».

Именно на мысли о фикции я почему-то крепко так засомневался в здравости собственного рассудка. Да и промелькнувшая в голове мысль лишила покоя: а вдруг это божественная сущность так прикалывается? Немного порефлексировав, я всё-таки решил для начала успокоиться и попробовать проанализировать происходящее, как говорится, с холодной головой без ненужной суеты.

А начну я, пожалуй, с обдумывания новой для меня перерожденного информации, которая пришла ко мне вместе с непереносимой головной болью во время осознания себя в этом мире.

Итак, судя по всему, здесь я — Пётр Иванович Багратион, внук князя, в подчинении которого находится треть планеты.

Так уж сложилось, что у нас в княжестве издавна заведено, что представители нашего рода должны быть примером для подданных. Поэтому все молодые багратиончики всегда суют свой нос во все новое, неизведанное и рискуют своими жизнями куда чаще обычных обывателей.

Началось это все, как мне сейчас стало известно, после гибели князя-основателя, с которой связано много невероятных слухов. До сих пор люди ничего внятного по этому поводу сказать не могут, несмотря на запредельное количество исследований того исторического периода. Но это ладно, я отвлекся.

Так вот, отец князя-основателя, по сведениям из достоверных источников, глядя на то, как (неправильно!) воспитывала жена его погибшего сына своего ребенка, которому по достижении совершеннолетия суждено было стать правителем княжества, решил вмешаться. А так как он был, как говорится, служакой до мозга костей, то не задумываясь вывел для своих потоков простую формулу, следуя которой они не правят страной, а служат своему народу и отечеству. Более того, именно он разработал методику воспитания подрастающего поколения династии, по которой молодые люди нашей фамилии с самого детства учились служить в самых что ни на есть жёстких условиях. Так и повелось с тех времен, что представители нашего рода прежде чем занять ответственные должности обязаны пройти суровую школу жизни.