Стоп? Вот они — два венгерских гарнитура «Чардаш». Поступили на базу в декабре прошлого года. Один из них отпущен в магазин Рязанского горпромторга, а второй... Второй отправлен в Касимов через товароведа Байкову. Так, интересно. Попал ли он в Касимов? Сомнительно. До Касимова сто шестьдесят километров, а гарнитур должен был находиться у Бельского под рукой. Нужно срочно вызывать в Рязань Байкову.

— Николай Николаевич, — доложил один из инспекторов, проводивших обыск, — мы всё осмотрели, нет тут такого гарнитура. Правда, надежды не теряем. Нашли один обособленный склад. Даже не склад, сарай какой-то, а двери обиты жестью и под замками. В одном — контролька. Ключей нет.

— Пошли, посмотрим.

В это время зазвонил телефон. Агафонов снял трубку.

— Да, я. Слушаю, Олег Петрович... Так, молодцы. Для начала очень неплохо. Да, придется поработать. Да, копать и копать. Ключи? Какие ключи? Интересно. Подошли-ка их сюда, быстренько. Жду. — Агафонов положил трубку. — Нашлись ключи, ребята!

Он заметно волновался. С дачи Бельского, из его квартиры и гаражей, где одновременно проводились обыски, уже сообщили, что работу закончили, что обнаружили несколько новых импортных гарнитуров, много ценностей, но венгерского «Чардаша» нигде не было. А если его нет и в этом сарае? Агафонова одолевало желание, не дожидаясь, когда привезут ключи, взломать дверь. Но это желание пряталось у него глубоко внутри. Внешне он оставался спокоен и терпелив.

Наконец у ворот базы притормозила черная «Волга».

— Долго добирались, — заметил следователь.

— Где же долго? — обиделся водитель. — По такой дороге мы рекорд поставили. Точно говорю.

Пошли в глубину территории, долго петляли между складами. Наконец остановились около невзрачного, но крепкого сарая. Следователь осмотрел замки, особенно контрольный, вздохнул.

— Давай, Костя, отпирай, ты везучий. С контролькой только поаккуратнее.

Защелкали ключи в замках, заскрипели, распахиваясь, широкие тяжелые двери. Агафонов, не торопясь, вложил в бумажник контрольку с подписью Бельского, постоял на пороге и шагнул внутрь. Кто-то зашел следом и, найдя выключатель на стене, щелкнул им. Вспыхнул яркий свет.

Внутри сарай оказался добротным и большим складом. В нем поместилось многое: и венгерский гарнитур «Чардаш», который предназначался для Габуния, и холодильник марки «ЗиЛ», и громадная хрустальная люстра, которые тоже кому-то предназначались. Все эти товары, запишет позже следователь в протокол, «на сумму двадцать восемь тысяч шестьсот одиннадцать рублей шестнадцать копеек, как установлено документальной ревизией, за базой Росхозторга не числятся».

Утром следователь Агафонов допрашивал касимовского товароведа Байкову. Крупная, щекастая женщина держалась настороженно, на вопросы отвечала уклончиво, пытаясь поскорее понять, что угрожает именно ей, найти такую линию поведения, чтобы и следователя «не рассердить», и самой выкрутиться.

— В декабре прошлого года вы получили венгерский гарнитур «Чардаш» стоимостью девять тысяч сорок рублей...

— Не помню сейчас, полгода прошло.

— Три месяца, — уточнил следователь. — Но дело не в этом. Вспоминать не надо: вот документы, подтверждающие, что этот гарнитур двенадцатого декабря с базы Росхозторга отправлен в Касимовский горторг через товароведа Байкову. Вы продолжаете утверждать, что не получали его?

Байкова сразу изменила тактику:

— А, вспомнила! Получала. Совсем забыла, а вот теперь вспомнила. Волнуюсь очень.

— Вы пустили его в продажу?

— А как же! Сразу же и продала. Такая вещь не задержится.

— Что ж, это легко проверить, — согласился следователь. — Мы так и сделаем.

Похоже, Байковой эта проверка — кость в горле. Знает она, что это такое. Начнут с ерунды, вроде «Чардаша», будь он неладен, а потом...

— Не продавала я его. И не получала.

— Не понимаю вас. Вот же документы, и сами вы только что признали факт получения гарнитура с базы.

«Простой он на вид, этот следователь, а не поймешь его. Держи ухо востро, Байкова, не то пропадешь. Ну его, Бельского! Его, по всему видать, крепко зацепили, не сорвется».

И Байкова стала давать показания.

Да, все верно: по документам гарнитур ушел в Касимов, а на деле она получила вместо него деньги от Бельского. Девять тысяч сорок рублей.

— А что я плохого сделала? Конец квартала был, конец года. План немножко недотягивали, а людям-то премию хочется. Бельский говорит: бери деньгами, какая тебе разница, даже удобнее. Говорит: пока отправим, пока получишь, пока в сеть пустишь — год-то и кончится. Бери, говорит, не сомневайся, такой, говорит, мой совет и распоряжение. Ну и взяла. Не себе же в карман, государству.

Так, с «Чардашем» все. С Байковой, понял следователь, предстоит большой разговор. Но это потом.

Капитану Говорову было поручено разыскать директора столовой, на которого ссылался Бельский. Несомненно, Бельский лгал, говоря о готовящейся против него провокации, рассуждал Говоров. Но, как человек далеко не глупый, он должен был понимать, что убедительной лжи на голом месте не построить — нужно обязательно привязаться к какому-нибудь действительному факту. Значит, вполне возможно, что директор столовой существует — это первое; что недавно у него проводилась ревизия — второе; и третье — это должен быть человек, близкий к Бельскому.