На тот момент мы жили в браке уже два года, однако жена не торопилась беременеть. Сначала были отговорки, вроде того, что нужно насладиться друг другом вдоволь, затем новости о лечении по женской части, каких-то обследованиях и патологиях, из-за которых не получалось. При этом Ольга сердечно и бессовестно уверяла, что хочет ребенка! И как ей жаль, что ничего не выходит.

Гнилая ложь. Она даже не думала о материнстве, только пыль пускала, глядя мне в глаза. А Адриан оказался пешкой в ее коварной игре. Циничным средством для моего успокоения и способом заглушить мысли о ребенке. Точнее об идее ее беременности.

В целом сработало. Я действительно уже не так болел этой идеей – все внимание сосредоточилось на пятилетнем мальчике, которому пришлось привыкать к новому дому и семье. Адриан был замкнутым. Оля не справлялась с ним, да и ничего особо не делала, чтобы справиться, только вид создавала. Все заботы о его психологическом комфорте легли на мои плечи.

Я нашел лучшего специалиста, который практически учил меня общаться с приемным сыном, позволял ему оставаться у родной бабушки, потихоньку знакомил со своими увлечениями, которые могли ему понравиться. Этот период был очень долгим и трудным. Почти два года Адриан привыкал к нам. И лишь со смертью Агнии Михайловны осознал, что кроме нас у него больше никого нет.

Единственное, чего я никак не могу понять – как Ольга смогла очаровать племянника? В какой момент он проникся к ней? Возможно в подростковом возрасте, когда детские темы начали отходить на второй план, ей стало интереснее общаться с Адрианом, и они сблизились. Хотя справедливости ради, какой-то жестокости или вреда, кроме невнимания, она ему, в общем-то, не наносила за время опекунства. Но и этой попыткой манипулировать нашим сыном было достаточно, чтобы заставить меня нервничать.

Хотелось поговорить с ним как можно скорее. Выяснить из первых уст, что нагородила ему мать и грамотно увести из иллюзий. Адриан вырос крепким мальчиком, но все же у него, как и у каждого человека, имелись уязвимые места.

– Ты заходил в квартиру? – строго поинтересовался я, не отводя уставших глаз от монитора компьютера.

Часы показывали начало седьмого, на линии по громкой связи отчитывался Алексей:

– Да, Роман Давидович, напросился чай попить. Старался вести себя непринужденно, не нагнетать обстановку, но боюсь, Надежда Сергеевна все равно догадалась о моих намерениях.

Разумеется. Она – умная девочка.

– Охрана была в зоне видимости?

– Да, и это положительно сказалось на состоянии девушки. Она заметно приободрилась и выглядела спокойной, когда я уходил.

– Хорошо. Будь на связи. Парни пусть сканируют каждого, кто подходит к подъезду, услышал?

– Конечно! Все будет под контролем, Роман Давидович.

Все уже было под контролем. Выродка-программиста безопасники перехватили еще днем, но я решил исключить сюрпризы наверняка.

Я раскидался с делами только к восьми часам. На улице уже давно стемнело, так что когда подъехал к месту встречи с Тимиревым, в полной мере оценил атмосферу локации, которую он выбрал. Обычно такие показывают в сводках криминальных новостей: густой лес с высокими елями, небо затянутое темно-серыми облаками, белое полотно заледеневшего озера, простирающего вдаль, несколько внедорожников, припаркованных полукругом и черный фургон.

Поздоровавшись с Павлом, я без промедления направился к автомобилю. Дверь отъехала и сгорбившаяся мужская фигура, сидевшая там под контролем крепких ребят, дернулась от испуга. Руки программиста были связны сзади, на голове – мешок, а рот заклеен, судя по бессвязному мычанию.

Несмотря на эти варварские меры, внутри меня не пробудилось ни капли жалости. Парни выпрыгнули из салона вместе с пленником, я сдернул мешок, неосторожно убрал скотч с его поганого рта и дождался, пока ублюдок увидит, кто перед ним.

– В-вы?.. – вытолкнул он ошалело.

– Мне передали твою просьбу, Игорь. Похоже, я действительно был несправедлив к тебе, раз ты дошел до такого отчаяния. Но главное вовремя исправить ошибки, верно?

С этими бесстрастными словами, я сделал движение головой, развернулся и уверенно зашагал в направлении озера. Охрана последовала со мной, волоча программиста, который сразу принялся кричать и сопротивляться. Разумеется, тщетно.

Ступив на толстый, заснеженный лед, я оценил взглядом прямоугольную прорубь впереди. Ее уже обступили люди Тимирева, мелькая фонарями. Приблизившись к ближайшему краю темного бездонного углубления, я сухо велел:

– На колени.

Удар по лодыжкам и программист упал на лед рядом со мной.

– Ч-что вы делает?.. Пустите! Пустите меня!

– Будем отмывать грешки, Игорь! – сухо констатировал я.

– Я… не понимаю, о чем вы?! За что?!

Я наклонился, одновременно обхватывая его шею рукой.

– Сейчас освежу тебе память.

Резко опустившись на одно колено, я нагнул ублюдка, и окунул по лопатки в ледяную воду. Он тут же задергался, будто обожженный, распластался на льду, рискуя нырнуть глубже, но я хорошо держал его за шею. Выдержал около десяти секунд и вытянул назад.