Ага... И в этом шоколаде ее испачкать и вылизать всю! Но это уже "очевидное". Оно будоражит предвкушением и не идёт из головы. Потому что... ну что там было-то вообще?! Темно... быстро!.. Как котята облизали друг друга и носами потыкались. А хочется эпично! На всех поверхностях и позах... Чтобы она голову напрочь потеряла. И тормоза.

Как там мои чудесные троечки без меня?.. Я ужас как скучаю.

Сверху ее хочу!

Смотрю пьяным возбуждённым взглядом перед собой, выпадая из реальности.

И натыкаюсь на Зубареву!

– Костя.

– М?..

– Почему Гурова не взял?

– Лажает в анатомии. Стремлений и амбиций не имеет.

– Какая ерунда! Хороший мальчик.

– Ну, себе забери, раз хороший.

– Немедленно возьми третьим.

– А ты почему за него топишь?

– Он сын уважаемых врачей.

– На нем генетика отдохнула. Бывает.

– Я сказала - включи в группу! Немедленно.

– Гуров... Гуров... А!
– доходит до меня.
– Отец в научном совете?

– Да! Отец видит его диагностом.

Цокаю с отвращением.

– Какая пошлость.

– Ой, перестань... Не убудет с тебя.

Смотрю на часы.

– Не вздумай сбежать раньше, чем сдашь мне документы.

Зараза...

Выхожу на балкон с сигаретой, щёлкая зажигалкой и прикуривая. Там - Гуров.

Встречаемся взглядами.

– Так что - я в любимчиках?
– ухмыляется самодовольно.

– Неа... В любимчиках Вячеслав Олегович и Любочка, а ты, Игорь Анатольевич, в холопах. В моих, но холопах. И кстати, курить запрещено, видишь табличку?

– Но вы ж с сигаретой?

– Quod licet Iovi, non licet bovi.*

– Чего?

Закатываю глаза. Он ещё и в латыни ноль.

– Disce puer latinae!**

– Ладно, понял.

Сбегает с балкона.

– Нихера ты не понял. Жалко Любочку…

* - “что позволено Юпитеру, то не позволено быку”

** - “Учите юноша латынь”

На выходе из больницы забираю подарок для Любы у курьера. Домой возвращаюсь так поздно, что уже всё, кроме супермаркетов закрыто. Шагая по темной аллее делаю ещё один заказ по телефону.

Ускоряюсь. Никогда особенно не торопился домой, а сейчас словно ветер в парус!

От предвкушения в грудной клетке барабанная дробь.

Во дворе темно... Забегаю по лестнице вверх, наполняясь какой-то необъяснимой эйфорией и энергией. Словно не упахался сегодня в хлам на работе.

Захожу домой. Тишина...

Скидываю куртку.

На коврике стоят ее кроссовки. Испачканные ещё не подсохшей грязью. Сегодня слякотно.

Куда ходила?..

Достаю из кармана подарок для Любы. На кухне протираю вискарем швензы. Убираю обратно.

Тихо стукнув в ее комнату, приоткрываю дверь. В полотенце. Волосы влажные... Стоит у окна, переписываясь с кем-то в телефоне. Тихо подхожу со спины. Сжимаю.

С воплем подпрыгивает, отлетая от меня.

Хлопая ресницами, вынимает быстро наушники.

– Напугалась?
– делаю шаг к ней, ловя за талию.

Телефон и наушники летят из рук на ковер.

– Эм...
– вздрагивают неуверенно ее губы и кисти взлетают, замирая в миллиметрах от моих плеч. Словно планировала оттолкнуть и засомневалась.

Застывает...

– Привет, - выдыхаю в ее приоткрытый ротик.

Закрывая глаза, ловлю ее губы, улетая от ощущений.

Сотню лет назад, не меньше, меня так впечатляли поцелуи с Зубаревой, что бесконтрольно закрывались глаза. Потом - больше никогда. И вот опять... Впечатляют так, что "тех" я совсем не помню. Эмоции стёрлись и перезаписались. Мне кайфово…

Любочка не отвечает, но и не сопротивляется. Это несколько наколяет… Ну что такое?..

– Ты куда ходила, непослушная девочка?
– шепчу между поцелуями.
– Я же запретил.

– Я по делам...
– вздрагивает ее голос.

– Мм... У малышки дела...
– игриво дразню ее.

Поднимаю под бедра, присаживаю на подоконник.

– Константин Захарович...

– Да, Любовь Романовна...
– улыбаюсь ей.

Ну, неужели собралась "выкать" после секса?!

Ловлю за подбородок. Уворачивается.

– Отменяем все дела. Без моей резолюции никаких больше дел.

– Я, вообще-то, уже взрослая!
– упрямо хмурится.
– И мои дела - важные.

– Очень взрослая!
– моргаю ей, поджимая губы, чтобы не смеяться.
– Очень-очень... А по имени отчеству, это какой-то фетиш или...