Шрифт:
– Наталья Антоновна, не доводите до аффекта! У Вас, мля, талант просто. Чего я там не знаю еще?
– Подожди...
– накрываю его руку своей.
– У меня мальчишки. Они, конечно, поступят в интернат, но... Все равно будут у меня по выходным, по праздникам...
– издалека захожу я.
– А ты... А ты детей не хочешь. А я очень хочу, Саш. И я решила, что у меня будут...
– Ой, да чо там, им три-четыре года и упорхнут по стране гонять с самбистами. И на выхи попробуй их потом домой затащи! Дай бог на праздники заедут. Плавали - знаем. Приютим мы твоих Редько.
– Я не совсем про мальчиков... Я... имела в виду и своих тоже. И может быть, нам не стоит жить вместе. Потому что я хочу детей, а ты нет.
– Ты меня любишь?
– Очень, - сжимаю его кисть.
– Тогда я хочу тебе кое-что важное сказать.
– И я...
Замолкаем, глядя друг другу в глаза.
Он оттягивает свитер от горла, делая вдох.
И я вдыхаю поглубже, нервно поправляя волосы.
– Выходи за меня...
– Я беременна...
Одновременно произносим мы и снова замолкаем.
Пытаюсь, понять, что он сказал.
Смотрю на коробочку...
– Так...
– зависает он.
Поднимаю взгляд, вспоминая все заготовки, где я ему благодарна, и ничего не прошу и он не обязан...
И просто молчу, чувствуя, как меня обливает кипятком и жутким чувством неуверенности.
Саша, умоляю, только не говори ничего такого - уничтожающего!
Мне хочется закрыть его рот ладонью.
– Так... В смысле...
Зажмуривается на мгновение, открывает глаза.
– В этом смысле, починил?!
– Ага...
– А я не понял, - строго и с наездом сводит брови.
– А чего мы меня тогда не хвалим, м?!
Втягиваю громко воздух, понимая, что не дышала, ожидая реакции.
И сейчас судорожно дышу, пьяная от кислорода вдрызг.
– Ну, давай, хвали меня...
– тянет мою кисть к себе, открывает коробочку.
– Ты самый...
– кусаю губы, улыбаясь.
– Халтура, Наталья Антоновна!.. Я чинил, старался...
Надевает мне на палец кольцо.
– Боже мой, - прижимаю руки к лицу, начиная рыдать от эмоций.
– Ты знаешь, как я переживала?! Что ты Мишутку не захочешь... "Пожить для себя..." И всё такое.
– Так это и есть "для себя", Наташ. Жена, дети... Куда длясебее то? Мишутка?
– Угу...
– Мишутка - это пять баллов. Умеете вы хвалить, Наталья Антоновна. Так, ну-ка не реви! Все ж починили...
Эпилог
У меня отпуск. Сто лет отпуск не брал...
В нашей спальне новый ремонт, в углу вместо старого кресла стоит детская кроватка. Ромка собирает с отвёрткой бортики. Лиза моет окно и мурлыкает что-то себе под нос.
А я двигаю новое кресло , втискивая его между детской кроваткой и нашей. Я помню, что кресло рядом с кроваткой это обязательный лайфхак для кормления. У него в подлокотнике выдвижной ящичек на пружине. Чтобы Наташа могла туда положить все необходимое и никуда не тянуться.
– Папочка...
Сегодня у Лизы я снова "папочка", как в детстве. Она была нежной принцессой. Свою дозу "папочки" я получил сполна. Пришла пора получать дозу "бати". Вот тренируюсь слегка на близнецах.
Федор с Семёном разбирают детали столика для пеленания.
Наташа суеверно запретила покупать вещи заранее. И все делаем в последний момент.
– Па-а-ап! Тетя Света звонила...
– прокашливается она.
– Чего хотела? Ещё иголок к нам под обои натыкать?
Вытащили мы во время ремонта несколько штук!
– Или коньячок нам со Шмелём зарядить?
– Вот я и говорю, не хрен делать!
– поднимает голову Ромка.
– Неадекватных людей в дом пускать нельзя. Пусть снимает квартиру или гостиницу. Я - против!
– Слушай мужа, дочь.
– Ну, ладно, скажу, что у нас пожить не получится. Просто, она в краевую больницу на обследование... И не очень удобно отказывать приболевшему родственнику.
– Не очень удобно виагру с зятем на брудершафт пить, остальное херня.
– Во-во...
– поддакивает Ромка.
– Слушай папу, Лиз.
– Пап, там шары привезли.
Иду забирать композицию из шаров.
– Добрый день, - подходит ко мне Вячеслав.
– Добрый-добрый...
– Наталье Антоновне звоню, она трубочку не берет.