Толкаю приоткрытую дверь.

– Добрый вечер.

Адольфовна... и Редько. Оба. Наташи нет.

– Где Наталья Антоновна?
– здороваюсь за руку с ментами.

– А это ещё надо выяснить, где моя дочь!
– обмахивает себя тетрадкой раскрасневшаяся Адольфовна.
– Телефон у нее недоступен. В квартире - бандиты малолетние!

Пацаны тревожно мнутся у стенки. Словно их расстреливают.

– Скорая к кому?
– оглядываю пацанов.

Поднимаю за подбородок лицо одного вверх, синяк под глазом... Но так вроде целые.

– Это к соседям, видимо, - пожимает плечами сержант.

Выдыхая, падаю на стул.

Сжимаю переносицу пальцами.

– Что происходит? Где Наташа?
– смотрю пацанам по очереди в глаза.

Всё таки "усыновила"...

– Людмила Рудольфовна утверждает, что застала этих двоих за ограблением квартиры.

– Босиком и в трусах?
– скептически дёргаю бровью.
– Так и грабили? Что украли?

Смотрю на открытую сковородку на плите.

– Тефтелю?

– Вот!
– обличающе указывает на меня Адольфовна.
– Он и прошлый раз не позволил полиции их привлечь! А сейчас знаете какие подростки? Они же все дегенераты! Откуда я знаю, что они тут делают? Моё дело - обратиться в компетентные органы!

– Невротик где? Кыс-кыс... И не дай бог что-то с котом!
– оскаливаюсь с угрозой на Адольфовну.

– Сева под диваном, - кивают пацаны.
– Со страху наблевал и спрятался.

– Ну хоть Сева себе не изменяет! Вы чего там как расстрельные стоите? Одевайтесь, садитесь. Так, давайте, мужики замнем инцидент. Это дело семейное.

– Ну уж нет! Я не позволю, - подскакивает карга.

– Тогда, начнем с того, что Людмила Рудольфовна сама вломилась квартиру с непонятными целями.

– У меня ключ! И квартира снята на мое имя. У меня и договор есть... Это моя квартира!

– Понятно. Так, пацаны...
– открываю шкафы, - собирайте вещи свои.

– Мы Наташе звоним, а телефон отключен, - оправдываются они.

Это она после моего наезда вырубила...

Как всегда, по закону подлости.

– А где она сама-то?
– смотрю на часы.

– Она в магазин ушла, скоро придет!
– хором.

Врут! Тут к бабке не ходи.

Наклоняюсь к ним ближе, и шепотом...

– Мне не врать. И как на духу... Где она?

– Наташа в больнице лежит, - опускают глаза.
– А тут эта карга старая...
– шепчут мне.
– Пришла, давай орать. А мы уже почти спали. Александр Михайлович, мы ничего не грабили.

– Да знаю...
– вздыхаю я.

В больнице. Перевариваю эту мысль. Какого вот хрена не сказала?!

– В какой больнице?!
– греет ухо Адольфовна.

– В магазине, вам же сказали, - цежу я.

Вывожу ментов в подъезд. Объясняю им в двух словах про шизу Адольфовны и ситуацию.

– Живут они у нее. Никакие не бандиты. А мать у нее, - кручу пальцами у виска.
– С ебанцой.

– Да мы помним ее. Скандалила в участке. Вы забирали.

– Ну вот. Сами мы разберемся. Под мою ответственность.

Достаю Наташины сумки, закидываю туда ее вещи, не особо разбираясь. Вытаскиваем с пацанами зашуганного кота.

Он вцепляется в меня, прижимая уши.

– А зачем вы вещи Натальины собираете, м?
– подозрительно прищуриваться Адольфовна.

– Граблю, блять...

– Немедленно дайте мне адрес больницы!
– требует от пацанов.

– А мы не знаем, - осмелев после ухода ментов начинают дерзить они.

Один из близнецов достает из морозилки продукты и перекладывает пакет.

– Ты чего там?
– уточняю я.

– Наташа нам готовила и коту. Чо этой что ли оставлять?! Нет.

Ну, тоже верно.

– Всех благ, - холодно бросаю Адольфовне, выводя всю босоту.

Загружаю их в машину. Невротика не отодрать. Запахиваю на нем куртку. Сажусь за руль.

– Ну, поехали...

– А куда нас теперь?
– как побитые.

– Пока - ко мне. Там видно будет. Наталья-то в какой больнице?

Ненавижу больницы...

– А мы правда не знаем.

– Какая-то "женская".

– А она вот, уже в сети. Звонить?

– Нет. Поздно уже. Пусть спит.

Расстроится сейчас из-за мамаши этой...

– И завтра ничего не говорите ей. Я сам сгоняю, все выясню и объясню.

Ну что, версия с мужиком, терпит полный крах, да, майор? А ты - сказочный долбоеб!