Эмоция пробивает последние мои попытки держать себя в руках.

– Я задолбался уже выпрашивать! Я заебался бегать! Все душу мне вымотала, зараза! Чтоб тебя...

Оглушенно, словно мне вмазали по лицу, слушаю его голос, не понимая и половины слов.

– ...Или нахуй уже отправь, чтобы я успокоился! Я уже сожалею, что связался с тобой вообще.

Слезы катятся по лицу. Вот тебе и "тепло". Ну а откуда там может быть "тепло"? Из-за секса в подъезде? Напридумывала тоже...

– Жил бы горя не знал! Говори, твою мать!
– рявкает он.

– Не хочу. Живи, не знай горя!

Это моё "горе".

– Наташа...

– Не звони...
– выдыхаю я.

Мало мне здесь нервов?!..

Отключаю телефон. Засыпаю. Во сне уже жму кнопку включить, мальчики там у меня одни. Вдруг что...

На следующий день мой концлагерь продолжается. И я, с кружащейся головой, брожу по кабинетам.

А там ведь, "на свободе", прекрасно себя чувствовала!

В отражении зеркала я выгляжу безобразно. Тусклая. Щеки впали. У меня на этот прогестерон всегда была такая реакция - апатия, депрессия, слабость. Есть другой препарат, более качественный. Но он и стоит дороже. А у меня сейчас пусто.

Тошно, хоть беги отсюда.

Женщины плетутся на обед.

Я смотрю на экран своего телефона. Иштаров опять.

Внутри все трепещет от желания ответить ему. Но вчерашний наш разговор...

Сообщение от него: "Спустись в холл. Немедленно. Иначе, я поднимусь в палату".

Черт!

Вот откуда он узнал?!

Опять сейчас будет наезжать...

Внутренне готовлюсь быть непроницаемой как скала. Нельзя мне нервничать.

Спускаюсь на лифте. Внутри готовлю ему отрезвляющую отповедь - что я ему скажу и как, если он опять решит, что ему все можно.

Все!

Словно ныряя в прорубь, задерживаю дыхание, выходя в холл.

Здесь стулья как на вокзале - серые сеточки и такие же панорамные окна. Нет никого.

Иштаров сидит у окна, смотрит в него. Абсолютно не воинственный. Наоборот...

– Привет, - сажусь на соседний стул.

– Привет...
– тихо.

Бросает на меня искоса взгляд.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Пацаны твои сдали. "Женская" в городе одна.

– Понятно. Не нужно только мне морали читать про них, ладно? Я и без всех вас всё понимаю.

– Не буду.

Неловко... Мы молчим.

– Расскажешь?

– Нет. Не хочу.

Протирает лицо руками.

– Я эту больницу... ненавижу, - хрипло.
– У меня здесь жена лежала. Сначала.

– Оу...
– немного размораживаюсь я.

– Скажи мне, пожалуйста, что ты не в "онкологии" здесь.

– Не там...

Выдыхает, закрывая глаза.

– Не смей, пожалуйста, ничего выяснять за моей спиной. Это очень неприятно.

– Не буду. Сама расскажи.

– Я сейчас - не хочу, - обиженно дрожит мой голос.

– Потом, - миролюбиво соглашается он.
– Как ты?

Пожимаю плечами.

– Там... Карга твоя вернулась к ночи вчера. Ментов вызвала. Я пацанов забрал и Невротика. У меня пока...

– Спасибо, - шокированно сглатываю я.

– Может, что-то надо? Может, хочешь чего-нибудь?

– Хочу...
– поджимаю губы, стараясь не расплакаться от той самой теплоты, в которой так нуждалась.

– Пиши...
– отдает мне свой телефон с открытой записной книжкой.

Пальцы у него трясутся.

И я пишу... Не потому что не могу обойтись без этого, а потому что это оскорбление будет сейчас - отказать ему в этой возможности, сделать что-то для меня.

Отдаю ему. Читает.

– Будь на связи.

– Саш!...
– притормаживаю его.
– Со мной всё нормально будет. Не надо переживать.

Глажу по плечу.

– А чего губы трясутся?
– дёргается нервно его лицо.

Потому что как будет с Мишуткой я не знаю...

Отпускаю его.

А через час примерно приезжает мама. Я застаю ее со своим врачом! Прямо в коридоре отделения. На плечи накинут халат, на ногах бахилы.

– Мама?!

– Я, надеюсь, ты от Славы беременна?
– шипит мне в ухо.

– Вы что обсуждали с посторонним человеком мой диагноз?
– в шоке смотрю на врача.

– Мать, ведь...
– тушуется она.
– Я думала Вы отправили.

– Я разрешение на это не давала!

– Веди себя прилично!
– одергивает меня мама.
– Я договорилась на отдельную палату для тебя.

– Пойдем, я тебя провожу... Подхватываю маму под локоть, тащу к лифту.

– Ненормальные какие-то, - за спиной шушукает врач с медсестрой.