Капитал существует как капитал лишь постольку, поскольку он проходит через фазы обращения, через различные моменты своего превращения, с тем чтобы получить возможность возоб¬новить процесс производства, а эти фазы представляют собой фазы увеличения стоимости капитала, — но вместе с тем, как мы видели , — и фазы его обесценения. Пока капитал остается фиксированным в форме готового продукта, он не мо¬жет функционировать в качестве капитала и является отри¬цаемым капиталом. Соответственно этому приостанавливается процесс увеличения стоимости капитала, а его совершающая процесс стоимость отрицается. Таким образом, [пребывание капитала в сфере обращения] выступает как убыток для капи¬тала, как относительное снижение его стоимости, ибо его стои¬мость как раз и заключается в процессе увеличения стоимости. Иными словами, этот убыток капитала сводится к бесполезному Для него протеканию времени, в течение которого, если бы не наступил застой, капитал посредством обмена с живым трудом бы присвоить себе прибавочное рабочее время, чужой труд.

Представим себе теперь, что в отдельных отраслях производ¬ства имеется множество капиталов, из которых все являются необходимыми (это выразилось бы в том, что если бы начался массовый отлив капитала из какой-нибудь отрасли производ¬ства, то предложение продуктов этой отрасли упало бы ниже спроса, и поэтому рыночная цена поднялась бы выше естествен¬ной цены), и что какая-нибудь отрасль производства требует, чтобы, например, капитал а дольше пребывал в форме обесце¬нения своей стоимости, т. е. чтобы то время, в течение которого он проходит различные фазы обращения, было более продол¬жительным, чем во всех других отраслях производства. В этом случае капитал а то меньшее количество новой стоимости, которое он мог бы создать, рассматривал бы как положитель¬ный убыток, как если бы для производства той же самой стои¬мости ему требовались соответственно большие издержки. Поэтому капитал а соответственно повысил бы меновую стои¬мость своих продуктов по сравнению с другими капиталами, для того чтобы разделить с ними ту же самую норму прибыли. Но в действительности это могло бы произойти только путем переложения убытка с капитала а на другие капиталы. Если капитал а требует за свой продукт меновую стоимость, превы¬шающую объективированный в нем труд, то [V—31] этот излишек он может получить лишь в том случае, если другие капиталы получат такую меновую стоимость, которая меньше действитель¬ной стоимости их продуктов. Это значит, что те менее благо-приятные условия, при которых производил капитал а, соот¬ветственно отражаются на всех капиталистах, которые с ним обмениваются, и таким образом установилась бы равная сред¬няя прибыль. Однако сумма прибавочной стоимости, созданной всеми капиталами, вместе взятыми, уменьшилась бы в точном соответствии с меньшим возрастанием стоимости капитала а по сравнению с другими капиталами; только это уменьшение, вместо того чтобы выпасть на долю одного капитала а, стано¬вится общим убытком, который несут в соответственных долях все капиталы.

Поэтому нет ничего комичнее представления (см., например, Рамсея ), будто помимо эксплуатации труда капитал состав¬ляет самостоятельный, отделенный от труда источник созидания стоимости, так как распределение прибавочного труда среди капиталов производится пропорционально не тому прибавоч¬ному рабочему времени, которое создано отдельным капиталом, а пропорционально совокупному прибавочному труду, создан¬ному совокупностью капиталов, и поэтому на отдельный капи¬тал может приходиться более значительное созидание стоимости, чем это непосредственно может быть объяснено его осо¬бенной эксплуатацией рабочей силы [Arbeitskraft]. Но этот излишек [прибавочного труда] для одной стороны должен ком¬пенсироваться уменьшением [прибавочного труда] для другой стороны. Ничего другого средняя [прибыль] вообще не означает. Вопрос о том, как отношение капитала к чужому капиталу, т. е. конкуренция капиталов, распределяет между ними прибавочную стоимость, очевидно, не имеет ничего общего с абсолютным количеством этой прибавочной стоимости. Поэтому не может быть ничего более абсурдного, чем заключить, что так как капитал заставляет компенсировать себя за свое исключительное время обращения, т. е. так как относительно менее значитель¬ный прирост своей стоимости он исчисляет как положительное увеличение прироста стоимости, — то, если брать капиталы в их совокупности, капитал способен из ничего создавать нечто, превращать минус в плюс, из минуса прибавочного рабочего времени или минуса прибавочной стоимости делать плюс при¬бавочной стоимости — и потому обладает неким мистическим, независимым от присвоения чужого труда источником созида¬ния стоимости.

Тот способ, которым капиталисты среди всего прочего исчисляют свою долю в прибавочной стоимости, — не только посредством прибавочного рабочего времени, которое они при¬вели в действие, но и соответственно тому времени, в течение которого их капитал как таковой не работал, т. е. бездейство¬вал, находился в фазе обесценения, — конечно, ни на йоту не изменяет той суммы прибавочной стоимости, которой капита¬листы располагают для дележа между собой.

Сама эта сумма не может возрасти из-за того, что она меньше той, какой она была бы, если бы капитал а, вместо того чтобы находиться в бездействии, создавал бы прибавочную стоимость, т. е. из-за того, что капитал а создал за то же самое время меньшую прибавочную стоимость, чем другие капиталы. Это бездействие компенсируется капиталу а только в том случае, если оно с неизбежностью вытекает из условий данной особой отрасли производства и поэтому в отношении капитала вообще представляется как затруднение возрастания стоимости, как необходимый предел возрастания его стоимости вообще. Разделе¬ние труда оставляет этот предел только как предел процесса производства этого особенного капитала. Если рассматривать процесс производства как руководимый капиталом вообще, то это есть всеобщий предел возрастания его стоимости. Если иметь в виду, что производит лишь сам труд, то все превышающие [нор¬му] авансы, в которых он нуждается во время использования этого труда для увеличения стоимости капитала, предста¬вятся тем, чем они являются — вычетами из прибавочной стои¬мости.

Обращение может создавать стоимость лишь в той мере, в какой оно требует нового применения чужого труда помимо труда, потребленного непосредственно в процессе производства. Это то же самое, как если бы на самый процесс производ¬ства непосредственно требовалось бы больше необходимого труда. Только действительные издержки обращения повы¬шают стоимость продукта, но уменьшают прибавочную стои¬мость.

В той мере, в какой обращение капитала (продукт и т. д.) выражает не только фазы, необходимые для возобновления процесса производства, это обращение (см. пример Шторха ) не образует никакого момента производства, рассматриваемого в его совокупности, — поэтому оно не является таким обраще¬нием, которое полагается производством, и если оно связано с издержками, то это faux frais производства. Издержки обра¬щения вообще, т. е. издержки производства в процессе обраще¬ния, поскольку они касаются только экономических моментов обращения в собственном смысле (доставка продукта на рынок придает продукту новую потребительную стоимость), следует рассматривать как вычеты из прибавочной стоимости, т.е. как увеличение необходимого труда по отношению к прибавоч¬ному труду.

Непрерывность производства предполагает необходимость снятия времени обращения. Если его нельзя снять, то должно пройти некоторое время между различными метаморфозами, через которые должен пройти капитал; время его обращения должно являться вычетом из времени его производства. С другой стороны, природа капитала предполагает, что капитал проходит через различные фазы обращения, и притом не в представлении, где одно понятие переходит в другое с быстротой мысли, вне времени, а в качестве состояний, отделенных друг от друга во времени. Капитал некоторое время должен быть личинкой, куколкой, прежде чем он сможет летать мотыльком. Следова¬тельно, вытекающие из самой природы капитала условия его производства противоречат друг другу. Противоречие это может быть снято и преодолено лишь [V—32] двояким образом (если только не предположить, что все капиталы работают по взаим¬ному заказу и что поэтому продукт всегда непосредственно представляет собой деньги — представление, которое противоречит природе капитала, а потому и практике крупной про¬мышленности):

Прежде всего — кредит: мнимый покупатель В — т. е. такой покупатель, который, действительно, платит, но в действи¬тельности не покупает — опосредствует для капиталиста А превращение его продукта в деньги. Но сам В оплачивается только после того, как капиталист С купит продукт капита¬листа А. Дает ли кредитор В капиталисту А деньги на покупку труда или на приобретение сырья и орудия труда, до того как капиталист А и то, и другое смог бы возместить из продажи сво¬его продукта, — ничего не меняет в этом деле. Au fond креди¬тор В, согласно нашему предположению, должен предоставить капиталисту А как то, так и другое, — т. е. все условия про¬изводства (однако эти последние представляют теперь большую стоимость, чем та первоначальная стоимость, с которой капи¬талист А начал процесс производства). В этом случае капитал b замещает капитал а, но стоимость обоих капиталов возрастает не одновременно. Капиталист В занимает теперь место капиталиста А, т. е. капитал а бездействует до тех пор, пока он не будет обменен на капитал с. Капитал а закреплен в продукте капиталиста А, который превратил свой продукт в капитал b.

[Г) БУРЖУАЗНЫЕ ТЕОРИИ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ И ПРИБЫЛИ]

[1) НЕПОНИМАНИЕ РИКАРДО И ДРУГИМИ БУРЖУАЗНЫМИ ЭКОНОМИСТАМИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ. СМЕШЕНИЕ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ С ПРИБЫЛЬЮ]

Абсолютная путаница у экономистов относительно рикардовского определения стоимости рабочим временем — путаница, основанная на одном коренном недостатке рикардовского ана¬лиза, — весьма наглядно проявляется у г-на Рамсея. После того как Рамсей предварительно сделал следующий нелепый вывод из того влияния, которое время обращения капиталов оказы¬вает на относительное возрастание их стоимости, т. е. на их относительное участие в совокупной прибавочной стоимости: