Я решительно стиснул зубы, плывя сильнее, быстрее, не обращая внимания на холодную воду и сосредоточившись только на одной цели — найти его и доказать, чего я стою.

Наконец я заметил его: до меня донеслись звуки его кашля и захлебывания водой, пока он пытался удержать голову над поверхностью со связанными руками, и мою грудь захлестнуло облегчение так, что я поплыл еще быстрее на звук. Рана на руке горела от усилий, но я заставлял ее работать, не обращая внимания на боль и сосредоточившись на своем приказе.

Чье-то плечо врезалось в мое, пока я плыл к своей цели, и я замахнулся топором, готовый нанести смертельный удар. Но в последний момент замер, обнаружив, что рядом со мной, яростно борясь с течением, плыл Лютер, а поток воды неумолимо сближал нас.

Он выглядел дерьмово: его лицо было в синяках и кровоточило от полученных побоев, хотя его зеленые глаза были яркими и дикими от осознания того, что его сын выжил, и того, как близко они оба только что были к смерти. В его взгляде была благодарность, погребенная глубоко под целым ворохом недоверия, но я просто ухмыльнулся ему, не предлагая никаких объяснений того, что я сделал или почему я это сделал.

— Не отставай, старик, — поддразнил я, плывя дальше, не сводя взгляда с Фокса: моя цель была ясна, и от нее зависело мое будущее.

— Ты тоже, мальчик, — прорычал он в ответ, продолжая двигаться по воде рядом со мной, сохраняя темп, несмотря на агонию, которая, должно быть, сотрясала его тело.

Он добрался до Фокса раньше меня, схватил его и сдернул петлю с его шеи, и из него вырвался сдавленный всхлип.

— Я держу тебя, сынок, — прорычал Лютер, и они обменялись взглядами, которые вернули меня в прошлое и заставили мое сердце снова сжаться, ведь мой собственный отец смотрел на меня точно также прямо перед концом. Черт.

— Мои руки, — прохрипел Фокс, снова закашлявшись, когда волна воды хлынула ему в лицо, и я добрался до них, мы втроем врезались друг в друга, пока нас сносило безжалостное течение.

— Я разберусь, — сказал я, схватив его за локоть, чтобы удержать неподвижно, прежде чем найти его запястья под водой и перерезать веревку, сковывающую их, своим топором.

В глазах отца и сына вспыхнуло недоверие, но у них не было времени расспрашивать меня о моих мотивах, поскольку мгновение спустя нас швырнуло в бурные воды.

Вода бушевала и грохотала вокруг нас, разъединяя и закручивая в волнах, пока река с бешеной скоростью неслась к океану через каменное ущелье.

Я потерял из виду все, сосредоточив все свое внимание на собственном выживании, борясь с течением и стараясь удержаться в центре реки, которая яростно пробивалась сквозь скалы, до тех пор, пока не найдется способ выбраться из этого бурного потока.

Я хватал ртом воздух всякий раз, когда мне удавалось поднять голову над поверхностью, и паника захлестывала мой разум, когда я чувствовал, как ледяные руки смерти пытаются утащить меня под воду, где меня ждала водная могила, манящая меня все ближе с каждой секундой.

Нас уносило все дальше по реке, и до меня доносились отдельные слова, которыми перекликались Лютер и Фокс. Внезапно у меня внутри все оборвалось — меня с такой силой швырнуло через край водопада, что мышцы свело, а в горле застрял крик ужаса.

Несколько душераздирающих мгновений я летел по воздуху, а сердце замерло в груди от страха перед тем, что ждало меня у подножия водопада.

Я с силой ударился о воду и ушел под нее, закрученный потоком, который каскадом обрушивался с водопада позади меня и переворачивал меня снова и снова, лишая всякой ориентации в пространстве, прежде чем меня яростно выплюнуло, и мои легкие горели, когда я снова поплыл к поверхности.

Вынырнув, я изо всех сил заработал ногами, воспользовавшись тем, что река здесь стала шире и течение ослабло. Слева виднелся каменистый берег, а мой топорик все еще был крепко зажат в руке.

Без этой железяки плыть было бы легче, но я к ней привязался. Это было одно из первых моих решений как свободного человека — выбрать это оружие, и я понял, что пока не готов расстаться с этим вкусом свободы.

Я ударился о камни у кромки воды, и вспышка боли пронзила мой бок.

С решительным ревом я взмахнул топором и всадил его в трещину в камнях, пока вода пыталась утащить меня обратно.

Мои мышцы напряглись и горели от усилия удержаться, вес промокшей одежды тянул меня под воду, но я изо всех сил вцепился в этот чертов топор и начал вытаскивать себя из ледяных объятий воды.

Я подтянулся и выбрался из голодной реки, острые камни впивались мне в кожу, пока я тяжело дышал от напряжения. Наконец-то оказавшись на суше, я позволил себе рассмеяться.

Перевернувшись на спину, я посмотрел на звезды сквозь переплетение ветвей деревьев. Вода стекала с моей одежды, образуя лужицы вокруг. Я позволил себе мгновение насладиться тем, что только что сделал, и красотой того, что совершенно не представлял, что ждет меня дальше.