Эта мысль быстро заглушила все мои навязчивые желания вернуться на свое прежнее место. Да, это было заманчиво, особенно потому, что теперь я представлял себе, какой могла быть жизнь, если бы я правил вместе с братом. Маверик вжился в роль устрашающего лидера так же легко, как дышал, и мы оба нашли баланс в отдаче приказов, интуитивно давая друг другу возможность брать на себя ответственность. «Проклятые» все еще были у него на побегушках, и он заставил их сотрудничать с «Арлекинами», несмотря на их замешательство из-за возобновления нашего союза, но, как и подобает Рику, ему не было дела до того, чтобы что-то им объяснять.

Мы были рождены для этого, рождены, чтобы править вместе, стоять друг за друга горой и быть королями мира. Но сейчас мне нужно было защищать гораздо более важный мир, состоящий из людей, которых я любил, и я не собирался позволить «Команде Арлекина» снова встать между мной и ними. Никогда.

Я ехал в папиной машине рядом с Риком, и все трое были довольны обществом друг друга, возвращаясь к старым привычкам и одновременно создавая новые. Мы снова были семьей, которая взяла все самое хорошее из прошлого и использовала это как фундамент для построения чего-то лучшего и, возможно, более прочного. Было трудно совместить эту версию Рика с той, что так сильно ненавидела меня и Лютера, и, наверное, то же самое можно было сказать и обо мне. Туча, которая столько лет изливала на нас едкую ненависть, отнимая весь свет из нашей жизни, наконец-то рассеялась, и я начинал верить, что она больше не вернется.

Я с нетерпением ждал возвращения домой и был чертовски рад, что никто не вспомнил, какое сегодня число, потому что я ненавидел праздновать свой день рождения. Так было не всегда, но с тех пор как Роуг ушла много лет назад, этот день стал напоминанием о том, что еще один год прошел без нее. Конечно, теперь она вернулась, но я не мог избавиться от тревоги, которая поселилась во мне из-за того дня. Вспоминалось, как я напивался до комы или искал девушку, хоть отдаленно похожую на нее, чтобы погрузиться в нее на ночь. Все это усугублялось хорошими воспоминаниями о моих днях рождениях в детстве, когда мы играли на пляже с друзьями или устраивали беспорядки на улицах Сансет-Коув. Я вспоминал торты из песка, в которые Роуг вставляла маленькие палочки, прежде чем Маверик поджигал их, и вся компания скандировала мое имя, пока я не задувал их.

Однажды Маверик обмакнул кончики этих палочек в бензин, и я чуть не лишился своих чертовых бровей, когда он поджег их, пока я наклонялся над ними, готовый загадать желание. Мои желания тогда всегда были одинаковыми: чтобы мы всегда оставались вместе, и желания о ней. О том, чтобы она любила меня так же, как я любил ее.

Годы спустя, с кровью на руках и душой, твердо находящейся в руках Дьявола, все мои желания наконец-то исполнились. Только не так, как я когда-то это представлял.

Вот почему я сдерживался с Роуг с тех пор, как мы впервые заявили права друг на друга, и хотя с тех пор она много раз приглашала меня приблизиться к ее телу, я всегда чувствовал присутствие других, как нечто невысказанное. Я не знал, как сделать это так, как от меня ожидали. Я хотел научиться, просто не знал как. Но сегодня вечером я собирался украсть ее для себя и выпустить всю накопившуюся энергию, потому что я уже сходил с ума из-за желания обладать ею. И теперь, когда я исцелился, у меня не было причин сдерживаться.

Когда мы подъехали к «Дому-Арлекинов», где закат окрасил небо в темно-розовый цвет, предвкушение встречи с Роуг пронзило меня.

Джей-Джей и Чейз сказали, что будут вечером в клубе, а Рик с Лютером должны были забрать партию оружия с причала. Это даст нам с Роуг побыть наедине после того, как Мейбл, как обычно, рано уснет, а я умирал от желания наконец-то побыть с ней наедине.

Маверик начал посмеиваться про себя, когда папа остановился у входной двери, чтобы выпустить меня, и я посмотрел на него, нахмурившись, особенно когда папа тоже рассмеялся.

— Что тут смешного? — Спросил я.

— Ты, — усмехнулся Маверик.

— А что я? — Я в замешательстве переводил взгляд с одного на другого, пока они продолжали смеяться.

— Ты думаешь, мы забыли о твоем дне рождения, — сказал Рик, поднимая руку и показывая мне татуировку, вплетенную в красивые чернила, и я не мог поверить, что никогда не замечал ее раньше. Между двумя деревьями бежала лиса, а на коре того, что слева от нее, была тонко выведена дата. Мой день рождения.

— Черт возьми, когда ты ее сделал? — Спросил я.

— Ну, я планировал отметить дату твоей смерти на другом дереве, — сказал Рик с мрачным смешком, и папа неодобрительно фыркнул, заставив меня посмотреть на него.

— Когда это я забывал о твоем дне рождения? — Спросил папа с улыбкой, протягивая руку, чтобы взъерошить мне волосы, и я просто позволил ему, потому что мне это вроде как нравилось.

— Ничего особенно ведь не планируется, верно? — неуверенно спросил я, чувствуя, как тают мои надежды побыть с Роуг наедине.

Маверик громко рассмеялся и вышел из машины, а папа поспешил за ним и махнул мне, чтобы я следовал за ними.

Отлично. Это не предвещало ничего хорошего.

Я вздохнул и сосредоточился на положительных моментах. По крайней мере, я проведу эту ночь с семьей и не буду топить себя в самом токсичном алкоголе, который только смогу найти, чтобы попытаться забыть Роуг. Нет, она была здесь. Наконец-то. И от этого я чувствовал себя намного лучше.

Я выскользнул из папиного грузовика, направился за ними через парадную дверь, и тут раздался грохот, заставивший меня выхватить пистолет, когда адреналин забурлил в моих венах, прежде чем я понял, что на меня сыплются конфетти из поппера для вечеринки.