Окей, сначала давящая повязка, потом попытка иммобилизации. — наконец решился я.

Пока Иван Васильевич не вернулся с аптечкой, я протянул свободную руку к ключу зажигания и заглушил мотор — мало ли что. Фары остались гореть за счёт аккумулятора. Отлично, пускай садится, главное, что светло.

— Держи! Что там, кровь? — спросил Иван Васильевич, побледнев.

— Немного, совсем. — выдохнул я, смотря на поданную мне аптечку, а глаза председателя смотрели на окровавленную руку девушки.

«Ну нет, тебе в обморок я упасть не дам, а то погибнет девка!»

И от бедра я хлопнул Васильевича по лицу ладонью.

— На кровь не смотри, на меня смотри! — повысил я резко тон. — Открой аптечку, достань мне жгут и разверни!

Председатель послушался и, раскрыв красный бокс из кожзаменителя, случайно высыпал содержимое себе под ноги. И растерянно осел на колени, намереваясь собирать всё это.

— Вон, фиолетовый резиновый, дай мне его! — прокричал я, и только тогда мужчина протянул мне жгут.

Намотав его выше раны, я закрепил жгут узлом.

— Время, сколько?!

— 9:47, — проговорил мой помощник, посмотрев на часы на руке.

— Смотри, я пишу его у неё на лбу, — и я её же кровью накалякал мизинцем на челе у девушки цифры, — и жгут надо будет переложить через полчаса. Не переложим — получим шанс потерять руку. Вытаскивать её из машины нельзя, пусть медики этим занимаются, тут может быть перелом позвоночника.

— … — Мне кивнули.

Теперь разберёмся с её шеей и предположительно компрессионным переломом позвоночника. Я бросил взгляд на лежащую на пассажирском сиденье газету «Красное знамя». Отпустив руку и убедившись, что ничего больше не течёт, я обошёл машину и, вытащив газету, свернул её в трубочку, а потом снял с себя рубаху и обернул свёрток в неё. Получившийся бандаж я наложил девушке на шею, просто обернув, словно шарф, и завязав рукавами. Так, очнувшись, она себе не навредит.

— Васильич, я за милицией и скорой, ты тоже голосуй, поймаешь машину, сделай так, чтобы они тоже вызвали. Никуда не уезжай, через полчаса зажми рану, ослабь жгут, как пальцы порозовеют — снова затяни, и снова отмерь полчаса. — дал я инструкции.

— Летом… — промямлил мой помощник.

— Что? — спросил я, не расслышав.

— Летом — до часа. Вроде можно.

— Полчаса, тебе говорю! — настоял я. Помня из прошлой жизни, как санинструкторы ругались на нас, когда мы пытались следовать этому устаревшему правилу.

Эмпирическим путём на войне ими было выяснено, что шанс сохранить конечность и не получить заражение крови омертвевшими клетками варьируется как раз в эти самые полчаса, но рассказывать про свой боевой опыт из прошлой жизни было некогда. Да и не поверит — я ж пацан на вид, безусый.

— Всё, я побежал за помощью! — дал я наставление Васильичу. — Следи за жгутом!

А сам рванул в сторону, куда завернул «Уазик», где как раз виднелись огоньки ещё не спящих домов. Как говорится: «И рыбку съесть, и шкуру сдать!»

И помощь вызвать, и по шее надавать уроду в «Уазике»!

Глава 17

Вина в вине

Адреналин заглушил боль болящих мышц, когда я бежал к ближайшему населенному пункту — кеды, штаны и голый торс, измазанный в чужой крови, с забинтованной рукой.

От трассы направо уходила проселочная грунтовая дорога, от которой в полукилометре виднелись огоньки домов.

Вбегая в неизвестное мне село, первым делом меня встретил лай дворовых собак — это хорошо: чем больше шума, тем лучше. Первый дом с горящими окнами был огорожен деревянным зеленым забором, одним словом — штакетником из заостренных сверху досок. Больше декоративная, чем охранная функция.

— Эй, хозяева?! — прокричал я и громко постучал по двери калитки, тоже зелёной, с навесом и почтовым ящиком на правом её столбе.

— Тебе чё надо? Сейчас милицию вызову! — прокричала в ответ какая-то женщина, высовываясь из приоткрытой двери веранды.

— Милиция и нужна, можно от вас позвонить?

— Дом участкового на соседней улице, Воркутинская 47, — ответил мне мужской голос.

— Не хотите меня впускать — позвоните в скорую, метров сто в сторону Колодезной — авария с ранеными.

— Телефона у нас нет, а вот у участкового есть.

— Спасибо, — буркнул я и побежал искать Воркутинскую 47.

Чуть что — так милицию вызову, а как чужая беда — так телефона нет, прокручивал я у себя в мозгу брошенную мне фразу, чтобы не забыть нужный дом.

Поворот направо, и табличка на доме показывает Воркутинскую 15 — значит, дом на этой стороне, и надо бежать ещё правее.

Благо, собак на самовыгуле нет — а то бы устроили мне марафон с препятствиями.

Наконец невысокий бревенчатый домик с нужным адресом: выключенный свет в окнах, сплошной забор из дерева и тоже калитка. Я громко затараторил в неё, пока свет в доме не включился.