Делала. Конечно, делала. Когда Тараса не было дома. В ванной. Потому что это приносило мне больше удовольствия, чем с мужем.

— Давай, моя красивая, я хочу посмотреть, — а сам снимает мое лицо. А я, наверное, уже вся не просто красная, а пунцовая. Но отодвигаю трусики и задыхаюсь от прикосновения собственных пальцев к клитору, запрокидывая голову. — Да, вот так очень красиво. Продолжай, это самое эротичное, что я видел.

И я продолжаю растирать свой клитор, быстрее и быстрее, начиная откровенно стонать, словно голодная самка. Когда я делала это одна, то не получала такого дикого удовольствия. Все дело в зрителе. Сам факт того, что смотрит Артур, лишает меня разума.

— Остановись! — требует он, когда я почти на пике.

Замираю, хныча, распахивая глаза, кусая губы. Между ног все пульсирует, требуя внимания. И его камера опять оживает, фотографируя мое лицо. Артур преодолевает расстояние, подходит и сам вводит в меня пару пальцев. Грубо, резко, глубоко, нажимая внутри меня на какую-то неведомую точку, и я взрываюсь с воплем, кончая. А камера продолжает снимать.

Его губы снова терзают мои. Целует, целует, невыносимо долго, глотая моё удовольствие, не прекращая двигать во мне пальцами. А там после оргазма настолько все чувствительно, что я содрогаюсь и сжимаюсь от каждого его движения.

— Это было очень красиво, — хрипит он мне.

Снимает меня с комода и давит на плечи, вынуждая осесть к его ногам. Его пальцы поглаживают мои губы, а потом расстёгивает ширинку и выпускают наружу налитый и на всё готовый член. На большой головке выступает капля смазки. И я, как завороженная, его рассматриваю. Артур давит на мои губы пальцами, проникая ими в мой рот, пошло поглаживает мой язык, вынуждая открыть рот шире. А я горю от смущения, но послушно смыкаю губы на его головке, словно меня лишили воли.

— Аделина… — с хрипом выдыхает он, зарываясь в мои волосы, толкаясь глубже в мой рот.

И меня так взрывает от его реакции, что я вхожу во вкус и начинаю ласкать его языком, получая в ответ от Артура хриплые, рваные стоны. Меня даже не смущает, что его рука в моих волосах становится грубее, сильнее сжимая. А потом он срывается и начинает двигаться сам, глубже проникая в мой рот, лишая дыхания. И мне кажется, я тоже ловлю ментальный оргазм вместе с Артуром, который изливается в мой рот. Сглатываю, смотря на него снизу вверх, словно невменяемая. А он стирает с моих губ каплю своего удовольствия и снова снимает.

А потом мы валяемся на кровати. Я — на подушках, а Артур — поперёк кровати, поглаживая мои ноги, целуя щиколотки.

Смеюсь, когда щекотно.

— Артур, удали фотографии, — прошу его я, прикрывая глаза.

— Это вандализм, Аделина. Нельзя уничтожать шедевры. Чего ты боишься? Там только твоё лицо и эмоции. Ничего пошлого, — ведёт губами по моей ноге, подбираясь ближе.

— Не знаю… Всё так стремительно быстро у нас, голова кругом, и я, словно пьяная… — выдыхаю, поглаживая его волосы.

— Ммм, какие признания, — усмехается. — И пока ты такая пьяная от меня, воспользуюсь моментом, — выдвигает ящик прикроватной тумбы, не вставая с кровати, и достает оттуда белую небольшую ювелирную коробочку. Садится передо мной на колени и хитро улыбается, когда я распахиваю глаза. Открывает коробку, а там колечко. Красивое, с россыпью камешков по всему ободку. — Выйдешь за меня? — заглядывает мне в глаза, а я… вздыхаю.

— Артур… Я еще не развелась.

— Вопрос времени. И это не отменяет мой вопрос.

— Так скоро? — мне не хочется его обижать. Но так не бывает.

— Я понимаю все твои страхи, это же не обязывает тебя прямо после развода бежать со мной в загс. Просто обещание, что выйдешь за меня. Я настолько помешан на тебе, что мне всегда тебя мало. Если не примешь кольцо, ничего не изменится. Я просто попытаюсь еще, когда ты станешь мне больше доверять.

— Ты такой… — закрываю лицо руками, во мне столько эмоций, и я не знаю, то ли мне плакать, то ли радоваться.

— Всё, я понял, рано еще. Окей.

Он закрывает коробочку, встает с кровати и натягивая джинсы. Идет к окну, открывает его, становясь ко мне спиной. Вынимает сигарету, крутит ее в руках, но так и не прикуривает, потому что я не выношу запах табака. Он вообще всегда учитывает мои желания.

Так не бывает…

Тарас настолько меня деформировал, что я уже не верю сама себе.

Заворачиваюсь в простыню, подхожу к нему, веду ладонью по рельефной спине, шее, обнимаю его сзади, ложусь щекой на спину, прикрывая глаза.