Смена приоритета внимания.

Омега, еще одна точка интереса. Ворхесс скучающе (внешне) бредет по пустым тоннелям станции, стараясь не издавать слишком много шума. Сейчас тихие, во многом мертвые коридоры нам совершенно не рады. Тишину этих тоннелей нарушает стук шагов батарианского капитана, капли воды, стучащие о металл, и гул вентилятора, смазка в котором давно стерлась, и он теперь мелко вибрирует, вращаясь «насухо». Но главное, ни одной живой души.

Паразит успешно занял нижние уровни станции, «ножку гриба». Там ранее было весьма шумно, активно и весело, а сейчас тихо, мертво, и только инфицирующие формы шуршат. Мы уже несколько раз пытались выяснить, не формируется ли там Могильный разум, но пробиться к ним нереально. Во время боев коридоры прошивало вольфрамом из рельсовых орудий, они обваливались, запекались, герметизировались, превращая простой лабиринт в лабиринт с загадками и ловушками. А там, где всего этого нет, есть паразит.

Единственная причина, почему на нижних уровнях всё не заросло органикой — ограниченность ресурсов у собственно паразита. Несколько конфликтов и зачисток подряд серьезно сократили население станции. Когда пришла эпидемия, Ария приказала установить патрули и уничтожать всех, кто лезет с нижних уровней. А еще блокировать уровни, где выживших уже нет, в шахматном порядке отключая подачу воздуха. Всё для того, чтобы в гермодверях сработали замки на разницу давления. Отключение системы вентиляции вообще в качестве бонуса.

— Это Ария. Мне плевать, как вы это устроите, но чтобы ни одна тварь с нижних уровней не проникла в верхние районы. Жгите, откачивайте атмосферу, расстреливайте. Происходящее — не глупая шутка, если эта дрянь сюда прорвется, в населенную зону, сдохнут все. Потому мой приказ — установить блокаду. И чтобы никто не прошел!

Подчиненные, в том числе наемники, бросились выполнять приказ буквально, выкачивая атмосферу из целых секций, не особенно парясь, есть ли там вообще выжившие. Так наш контейнер оказался изолирован от верхних уровней. Насколько мне известно, много кто прислал тяжелое оружие, чтобы защитить фабрики. Это, а также огнеметы, позволило отбиться от боевых форм.

Народ в контейнере ситуацию оценил.

— Так, товарищи, мы в жопе. Кроме тебя, Кхаэла. Тебе просто скучно.

Моя маленькая голограмма (в виде Ворхесса, оригинал которого от воздуха не зависит и спокойно гуляет, где ему надо), возразила:

— Ошибаешься. Откачанная атмосфера — это перекрытые гермодвери. Не знаю, кто строил эту систему, но делали её во-первых, охренеть как давно, во-вторых, на совесть. Не говоря о том, что у дверей пасутся выжившие, надеясь свалить из медленно умирающего блока. Мне приходится работать уборщиком, инженером, сторожем и копателем могил. И смотрителем крематория в свободное от прошлых работ время.

Мужчины всполошились.

— А с этого места поподробнее!

Голограмма успехнулась, а Ворхесс, перехватив разводной ключ, вышел против пары тощих саларов, пытающихся меня ограбить. Ну, тяжелый металлический ключ хорошо подходит для ударов по черепу.

— Чтобы не восстановили атмосферу, были подорваны кислородные станции, поломаны распределительные и нагнетательные комплексы. Про то, что местные пасутся у гермодверей я сказала. И по мере того, как они тратят воздух, секции блокируются. Паразиту плевать, они могут по внешней стене дойти куда надо, да и дышать им не нужно. А мы тут заперты.

Оператор выслушал, посмотрела на мониторах на гуляющую снаружи, на складе, инфицирующую форму и хмыкнул:

— Одно хорошо, эти контейнеры стоят в старом ангаре. Если что, выбраться сможем.

Вот только агент не согласен.

— Не сможем. Эта дрянь, что снаружи бегает…

Я кивнула голограммой.

— Сожалею, парни. Но никто не станет рисковать. Если эта штука пролезет на борт… Если вы хотите отсюда свалить, придется побегать.

Оператор прищурился:

— У тебя есть план, пират?

Голограмма рассмеялась (Ворхесс продолжает идти по тоннелям тихо и молча):

— О, да, клянусь своей треуголкой! Я собираюсь устроить прорыв, в который все ломанутся. Мы оседлаем эту волну, которая вынесет нас прямиком к прекрасной шхуне, смекаете?

Немая сцена.

— Ты собираешься что?

Что, что, работать по методикам СВР. Мы зло, нам можно.

— Починить кислородный генератор и сообщить о его запуске по громкой связи, чтобы вся органика туда ломанулась. Вы получите свой коридор, а переход можно будет подорвать. И я не хуже вас понимаю, что над нами очень много органики и производств. И если паразит прорвется, оно все сменит сторону за пару суток. Но без отвлекающего маневра органика тихо задохнется, паразит ухомячит их тела, а вы, ребятки, останетесь тут насколько хватит запасов еды и кислорода. Оно вам точно надо?

Тишина мне ответ. Ну нет лучшего решения. Эти старые ржавые коридоры сейчас — смертельная ловушка. Они повреждены, в них нечего есть, работает только аварийное освещение и медленно кончается кислород. По сравнению с ними верхние уровни — относительно чистые и безопасные территории. Да, с досмотрами и патрулями, контролем и обысками, но безопасные. Туда нам надо.

Вот только их купол отделяет от космоса не бронеплита, а атмосферные щиты. И паразит, рано или поздно, до них доберется. Не вы первые, кто пытался, не вы последние.