– Госпожа уже насытилась дарами Рат, настал час омовение.

Искупаться хотелось сейчас сильней всего. Жара тут стояла стоградусная, не меньше, а климат в Персиде был хоть и тропический, но все-таки умеренный. На этот раз простив служанку за перебитую трапезу и жадность, вскочила и с радостью, в ожидании большой купальни с прохладной водой, последовала за ней. За нами последовала и кошка. Неужели от меня до сих пор пахнет мойвой? Принюхалась, вроде нет. Да тогда бы остальные кошки пошли за мной.

Моя, в этот раз настоящая, челюсть отвисла вниз, когда служанка привела меня в комнату, в которой был большой металлический таз, напротив которого стоял мой жених. Это что, он меня в этом тазу будет как младенца омывать? Ну нет!

Похоже, он считал мой испуг, велев служанке ступать прочь. Я развернулась и пошла за ней, крича:

– Уважаемая, стойте, вы меня забыли!

Не услышала, зараза. Прямо перед моим носом закрылась гигантская каменная дверь, а на мое плечо опустилась чья-то тяжелая рука:

– Азиза, в чем дело? – спросил повелитель. – Я отозвал армию с границы Персиды. Дальше все зависит от тебя.

– Что зависит? – осторожно уточнила, так и продолжая стоять к нему спиной.

– Твоя жизнь и жизнь близких тебе людей, – спокойно сказал он.

– Ты мне угрожаешь, повелитель? – спросила я, ощущая, как он приблизился ко мне и стал слишком близко. Я ощутила, как что-то горячее и твердое упирается мне в поясницу. Неужели причиндалина?

Мужчина наклонился к моему уху и прошептал, заставляя сердце стучать с бешеной скоростью:

– Ты единственная можешь звать меня Сабб, но только когда мы вдвоем, Азиза.

Потом он принялся раздевать меня, я попыталась сопротивляться, попробовала выбраться, но он сильным рывком потащил меня к себе.

– Не нужно сопротивляться своей природе. Нас ждут, – проговорил он, а меня тут осенило. Я повернулась к нему и сразу закинула голову вверх, чтобы не видеть ничего лишнего:

– Повелитель… – начала я, а потом встре тила его раздраженный взгляд, исправилась: – Сабб, а если мы с тобой соединимся тут, можно тогда не соединяться там при свидетелях и богах?

– Азиза, я тебя не понимаю. Раздевайся, мы спустимся с тобой в мир мертвых, нас там уже ждут боги. Что с тобой происходит? Ты там бываешь чаще моего? Ты забыла, что там мы встретились с тобой впервые. Зачем смущения?

Я проморгалась. Он снова потянулся к ткани, в которую я была завернута вместо одежды, и резким движением стянул ее с меня. Я инстинктивно прикрыла грудь и область лобка руками. Сабб положил свои тяжелые ладони на мои плечи, вплотную приблизился ко мне, я зажмурилась, ощущая, как его член упирается в мой живот. Потом услышала, как он шепчет какие-то непонятные слова, земля уходит из-под ног, и мы с ним совершенно обнаженные оказываемся в райском саду с экзотическими птицами, фонтанами, кошками и небольшим мраморным домом, из которого доносилась прелестная мелодия арфы.

– Где это мы? – спросила я, перебарывая смущение.

– Это твой мир. Ты его создала сама, Азиза.

– Я? – не верилось во все это. Мне казалось, что мир мертвых похож на рай с пушистыми облаками или ад, в котором грешники варятся в котелках. – Не помню.

– Однажды, Азиза, я встретил тебя тут – идеальную, одинокую, и больше не мог забыть. Теперь ты моя. Навеки. Во всех мирах.

Как это навеки твоя? Знаем мы таких собственников. Жили когда-то с такими, больше не надо!

– Что это значит? – уточнила я.

– Если ты посмеешь посмотреть на другого также как на меня, вы оба отправитесь в дары нашим богам.

Гляди какой, гад! Да, как тут на других не смотреть, если они все голышом ходят!

– Азиза, ты пустила меня в свой мир, сегодня пустишь в душу и тело.

Такого не пустишь! Глупая Азиза, зачем же ты его пускала? Сейчас бы жила себе спокойно в своей Перседе и беды не знала. Я тяжело вздохнула и попыталась перевести тему:

– Сабб, а где твои боги? Я их тоже к себе пустила?

Он отрицательно покачал головой.

– Тут мы проведем с тобой обряд омовения и слияния.

Я немного отошла в сторону:

– Уже? Без свидетелей?

– Вначале я хочу, чтобы ты узнала меня получше.

Он сделал несколько шагов назад и превратился в рыжую священную собаку с фресок египетских пирамид.

– Ты что собака? А почему не лев? – недоумевала я, пытаясь вспомнить, что я вообще знала об египетском боге-собаке, да, собственно ничего.