Короткая очередь разорвала тишину. Артем и Ирина выскочили во двор почти одновременно. Девушка еще лежала на ступеньках, вцепившись в автомат, а мальчишка стоял перед ней, держась за ствол. Но вот он пошатнулся, сделал шаг назад и, взмахнув руками, опрокинулся навзничь.

Люська перевела испуганно округлившиеся глаза на подругу.

— Это он сам! Я не хотела! Он сам автомат схватил!

Развернувшись, Ирина вцепилась в майку Артема, толкнула его назад в подъезд.

— Это несчастный случай, понял?! И вообще, ты НИЧЕГО НЕ ВИДЕЛ! Иди к себе. Слышишь? ИДИ к СЕБЕ!

Так и толкала его, почти до середины лестничного пролета. Пока он не развернулся и не убежал.

Произошедшее не укладывалось в голове, казалось абсолютно нереальным. Только что на его глазах убили человека. Мальчика. Сына Ксюхи. Избили, а затем застрелили. Не какие-то бандиты и террористы, а самые обычные девчонки. С которыми вчера еще вместе купались, загорали, пили вино, гуляли. Трахались. Или, все-таки, террористы?

Полдня он бесцельно ходил по комнате. Включил телевизор в поисках хоть каких-то новостей. Украинские каналы скупо упомянули об имеющих место в отдельных районах Крыма вылазках экстремистов. Российские — об идущих по всему полуострову акциях протеста, направленных против дискриминационной национальной политики украинского правительства. В общем, и то и другое было правдой. Все зависело от точки зрения.

К концу дня Артем не выдержал, не мог больше терпеть полную бездеятельность. К тому же, из продуктов в квартире имелась только баночка кофе, а есть хотелось.

Во дворе было тихо, пустынно. На асфальте перед ступеньками четко выделялось темное пятно. Там, где упал Максим. Сразу пропало всякое желание куда-либо идти. Но Артем заставил себя пересечь двор, вышел на ведущую к автовокзалу улочку. Обычно она представляла собой стихийный рынок, но сегодня было пусто. Редкие прохожие шли быстро, настороженно оглядываясь по сторонам. В конце концов он нашел работающий магазин, взял буханку хлеба, кусок колбасы, банку майонеза. И, подумав, бутылку «Мягкова».

Ирина пришла поздно, уже около одиннадцати вечера. Минуту Артем стоял у двери, думая, нужно ли ее вообще впускать. Потом все же решился. Открыл дверь и молча ушел на кухню, где на столе лежал так и не съеденный ужин.

— Водку будешь? У меня есть как раз.

— Водку? Ты же говорил, что водку не пьешь?

— Сегодня — пью! — сказал зло. И в подтверждение налил себе четверть стакана. И ей.

— Артем, опять? Ты же видел, это был несчастный случай! Люся и сама переживает. Что она могла сделать, когда он автомат вырывать начал? Это была нелепая случайность.

— И избивала она его тоже случайно?

— Ты ничего не знаешь! У Люси отец в Чечне погиб. Попал в засаду. Мать с инфарктом в больницу слегла, и она ездила на опознание. Знаешь, что она там видела?! А через год младшего брата в метро взорвали, когда он в Москву поступать в институт поехал. Ты это понимаешь?! Зачем этот пацан начал ей о Чечне говорить?!

Она проглотила налитую водку, не сморщившись. Артем тоже хлебнул, быстро сунул в рот кусок колбасы.

— Это были только слова. В цивилизованной стране за слова не бьют. И тем более, не убивают. Иначе чем вы лучше тех же чеченцев?

— Как ты смеешь даже сравнивать?! Мы не взрываем школы, не расстреливаем детей...

— Я — видел!

— Это был несчастный случай, сколько я могу повторять! Ладно, пусть мы не цивилизованные. Но мы хотим жить в Великой России для русских. Что в этом плохого?! Ты знаешь, что в Севастополе ваши сделали с двумя девочками? Такими же детьми, только русскими?!

— Слышал. Только странно все как совпало. Вы ведь заранее сюда приехали. А тут вдруг такой отличный предлог вступиться за обиженных русских братьев. И сестер.

— Ты!.. Замолчи, не смей! Это не правда, то о чем ты подумал!

Не дожидаясь, она сама схватила бутылку, налила, выпила не закусывая. А Артему пить почему-то перехотелось. И спорить. Бесполезно было спорить. Они сидели какое-то время молча, тупо рассматривая ополовиненную бутылку.

— Глупо все как-то получается, — неожиданно тихо произнесла девушка. — Не так я себе все представляла.

— Что именно?

— Нашу миссию здесь. — Она помолчала и добавила еще тише: — Артемчик, можно я на эту ночь останусь с тобой?

Артем не ответил сразу. Вопрос застал его врасплох.

— После того, что случилось сегодня утром?

— Ты считаешь меня виноватой в гибели этого мальчика? Мне уйти?

Она так и не поднимала головы, спрашивая. И выглядела сейчас совершенно не воинственной. Но что он мог ей ответить?

Видимо, молчание было тоже красноречивым. Потому как Ирина поднялась и ушла, ни слова больше не говоря.

Артем так и сидел на кухне, ни о чем не думая, тупо перебирая в памяти события последних дней, когда через полчаса за окном грохнуло. И сразу же ночная тишина лопнула автоматными и пулеметными очередями, взрывами, хлопками выстрелов. А через секунду в дверь истошно зазвонили.