Подстегиваемая колючим январским ветром, Мария в сопровождении свиты подъезжала по обледенелой дороге к поместью Мор. Мария чувствовала душевный подъем, причем не только благодаря бодрящей зимней погоде, но и потому, что в поместье Марию ждала мать. Отец наконец-то смягчился и разрешил дочери навестить ее.

– Он, должно быть, хочет заткнуть людям рот, – язвительно заметила леди Солсбери, когда пришел приказ. – В народе ходит множество толков по поводу того, что он вас разлучил.

Мария наконец осознала, какую роль играет общественное мнение. Король, возможно, и имеет абсолютную власть, но она всецело зависит от расположения его подданных. Когда она станет королевой, мысленно поклялась Мария, то сделает все, чтобы добиться этого самого расположения.

Когда она, покинув Бьюли, ехала верхом по чьим-то землям, к ней по голому льду бежали люди, горевшие желанием увидеть и благословить принцессу. Она отказалась от носилок: перспектива встречи с любимой матерью как будто излечила все хронические болячки. Однако холод давал о себе знать, и Мария уже не могла дождаться, когда окажется перед пылающим очагом в любящих материнских объятиях. Когда процессия миновала сторожку привратника и конюхи выбежали во двор, чтобы взять под уздцы лошадей, Мария вихрем взлетела по лестнице в покои матери. И действительно, королева была там. Она протягивала дочери руки, ее измученное лицо светилось любовью. Мария прильнула к любимой матушке, с болью осознавая, как сильно та постарела и похудела за месяцы разлуки. А ведь мать не всегда будет с ней, и потому они должны максимально насладиться подаренным им временем. Ну а сколько оно продлится, одному Богу известно.

Они провели целую неделю в уютных королевских покоях, болтая, играя в карты и веселясь как ни чем не бывало. Иногда к ним присоединялась леди Солсбери, которая передавала новости, полученные от ее сыновей Генри, Джеффри и Реджинальда, – единственная доступная ей информация, поскольку, будучи отрезанной вместе со своей воспитанницей от мира, она не имела возможности получать письма даже от леди Эксетер.

Дамы старались не затрагивать дискуссионных тем, однако Мария не могла сдержать свою ненависть к Ведьме.

– Я ненавижу эту женщину за то, что она с вами делает! – уютно устроившись в материнской кровати, выпалила Мария. – Ненавижу все, что происходит с Церковью, и обрушившееся на нашу страну зло!

– Тише! – одернула Марию королева. – Не будем о грустном. Давайте наслаждаться возможностью побыть вдвоем. – С этими словами она открыла книгу, которую они читали.

Спустя неделю мать вызвала Марию к себе:

– Мое дорогое дитя, завтра вы возвращаетесь к себе в Бьюли.

– Нет! – Неужели им отпущено так мало времени? Мария рассчитывала в следующем месяце отпраздновать с матерью свое семнадцатилетие, после чего еще немного задержаться. Совершенно убитая этой новостью, девушка сжала кулаки. – Почему мне нельзя уехать попозже?

– Увы, но это приказ вашего отца. Боюсь, он предпочитает нас разлучить. Похоже, у него появились опасения, что теперь, когда вы повзрослели, мы будем строить против него козни, сговорившись с императором.

– Что послужило бы королю хорошим уроком! – воскликнула Мария.

– Дитя мое, вы, должно быть, лишились рассудка! – ахнула королева. – Неужели вы забыли о своем долге перед королем? Ведь это называется изменой! Но мой случай – совсем другое дело. Раз уж, по утверждению короля, я не являюсь его женой, следовательно я не являюсь и его подданной, а значит, меня нельзя обвинить в предательстве, если я обращусь за помощью к иностранному государству. Чего я, естественно, никогда не сделаю, поскольку считаю себя законной женой. Но вы не только дочь короля, но и его подданная. Если кто-нибудь услышит ваши крамольные речи, это сослужит вам плохую службу. Ваш отец получит удобный предлог разлучить нас уже навсегда.

Пристыженная, Мария внутренне сжалась:

– Я никогда в жизни не стала бы так рисковать. Но мы ведь сейчас одни. И никто, кроме вас, меня не слышит.

– Даже у стен есть уши, – мрачно проронила королева. – Боюсь, этот новый человек во власти, Томас Кромвель, который, заменив кардинала, стал главным советником короля, приставил к нам соглядатаев. Мария, следите за языком и никогда не произносите ничего такого, что могло бы вас хоть как-то скомпрометировать.

Расставание на следующий день стало особенно болезненным, поскольку ни одна из них не знала, когда им суждено увидеться вновь. Мария отправилась в Бьюли в расстроенных чувствах, безразличная к холоду, проникавшему сквозь кожаные шторки ее носилок. Они пробыли вдвоем совсем недолго. Мария не сомневалась, что отец наказывает мать за ослушание. Неужели он не понимает, сколько страданий причиняет своей дочери?

Мария пыталась находить удовольствие в повседневных вещах: в книгах, музыке и обществе дражайшей леди Солсбери. Девушка постоянно напоминала себе, что живет в роскошном доме, в ее распоряжении множество слуг и все, чего только душа пожелает. По сравнению со многими она была счастливицей. Тем не менее никакие материальные блага не могли компенсировать отсутствие матери или утрату былого счастья. И теперь постоянные недуги и тревожное состояние психики постоянно напоминали о том печальном положении, в котором она оказалась.

Отец время от времени навещал Марию. Она подозревала, что приезжал он исключительно ради того, чтобы удостовериться в ее покорности. Не желая обмануть ожидания отца, она больше не позволяла себе перечить ему и старалась не давать поводов для недовольства. Но затем она начинала терзаться угрызениями совести из-за того, что не смогла должным образом защитить мать, и в результате мучительные мысли ходили по замкнутому кругу.

Визиты отца стали для Марии тяжким испытанием из-за висевших в воздухе невысказанных слов. Мать никогда не упоминалась. Отец, безупречно любезный, как всегда, интересовался академическими успехами дочери и был даже ласков с ней, если на него находил стих. Однако Мария заметила в нем непривычную сдержанность, его манеры стали более резкими. Он явно не выглядел счастливым человеком. Похоже, у короля имелось немало поводов для раздражения и разочарования.