— Зайдём на торг?

— Здесь это называется “базар”, — поправила та её.

Тут же подоспел Хальвдан:

— Только и не хватало сейчас по торгу шататься! — шикнул он. — Вас, женщин, к прилавкам пусти — и до вечера не дозовёшься.

— Мне только трав купить. Лечебных, — мягко улыбнулась Ведана верегу. — А ну как снова в пути что приключится. Как тогда быть? А нам ещё через пустыню идти Боги знают, сколько.

Тот скривился, но упорствовать не стал. Закинул на плечо давно уж снятый плащ и бросил:

— Только быстро. Нам не с руки здесь надолго задерживаться. Ещё ночлег искать…

— Я тоже пойду, — отозвался Рогл.

Зорен безразлично промолчал. Знать, ему теперь все равно было: куда позовут, туда и поплетётся.

Лошадей они оставили на коновязи. Базар, шумный и набитый людьми так, что, казалось, придётся идти по головам, обхватил душными объятиями. Торговцы здесь были не столь сдержанны, как на севере — и не хочешь, а всё равно что-нибудь продадут, коли поймут, что у тебя в кошеле не две монеты одна о другую бьются.

Ведана скоро позабыла о травах и вовсю принялась щупать пёстрые, легкие ткани, улыбаясь торговцу, из речи которого, наверняка, ни слова не понимала. Рогл с расширенными от восторга глазами встал у прилавка с луками. Он до сих пор жалел, что не догадался забрать оружие у кого-нибудь из убитых разбойников. Мастер смотрел на него с недоверием. Не походил мальчишка на того, кто может купить себе дорогой резной лук. И раньше-то в одежде с чужого плеча, отданной ему в Беглице кем-то из сердобольных деревенских, он выглядел далеко не княжичем. А тут ещё поистрепался в дороге. Но Зорен и Хальвдан встали у него за спиной, и вся подозрительность тут же слетела с лица торговца, её сменила масляная улыбка.

Млада не стала углубляться в базарные ряды: остановилась у прилавка с ароматными маслами и выбрала маленькую бутылочку — с маслом корицы. Как в старые времена. И не вспоминать бы, а рука сама потянулась.

Издалека раздался чужеродный гомон. Толпа праздно шатающихся покупателей хлынула в стороны и между ними поплыл погруженный на плечи слуг большой ажурный паланкин. Младу прижали к прилавку с украшениями, те от толчка тихо звякнули. Одни люди кланялись с почтением, когда паланкин проезжал мимо, другие кривились и едва не сплёвывали на землю. Не все любят богачей, которые не считают землю достойной касаться их подошв. Млада как можно сильнее втянула живот, когда дородный потеющий ариванец излишне усердно навалился на неё в рвении уступить дорогу некому знатному вельможе. Пытка теснотой и вонью почти закончилась, но вдруг изнутри повозки раздался приказ остановиться. Не заботясь об удобстве горожан, слуги встали и опустили её на землю. Узорный полог откинулся, и на каменную мостовую ступил худощавый, седой ариванец в летах, по шёлковому, синего цвета, богато расшитому кафтану которого сразу было видно, что он вельможа не из последних.

— Хальвдан! — почти нараспев крикнул он и улыбнулся, сверкнув белыми, как у всех южных мужчин, зубами.

Верег оттолкнул прижавшуюся к нему в суете щуплую ариванку, удивлённо повернулся к нему и застыл, словно пыльным мешком прибитый. Но в следующий миг он нашёл в себе силы улыбнуться нежданному знакомцу в ответ.

— Здравствуй, Вархан, — протиснувшись ближе, он протянул тому руку, но ариванец добродушно сжал его в крепких объятиях.

Будто и правда друзья старинные. Лишь растерянное лицо верега позволяло в этом усомниться.

— Какими судьбами? — вельможа оглядел подошедших к воеводе спутников, чуть задержавшись на Младе и Ведане.

— Особые дела, — проговорил тот неохотно.

Вархан снова расплылся в улыбке.

— Вы уже нашли себе ночлег?

Хальвдан на миг замешкался, но потом покачал головой — не стал врать, хоть, по всему, и собирался.

— Ещё не успели…

— Вот и не утруждайтесь. Я не могу не принять друзей моего друга Кирилла у себя. Расскажешь мне всё, о чем я не знаю. Сто лет вас не видел, — ариванец снова повернулся к своему паланкину и деловито бросил через плечо. — Вас проводят.

— И как это понимать? — Млада дёрнула верега за локоть, призывая повернуться.

Тот резким движением сбросил её руку, но тут же опомнился и пожал плечами, обескураживающе усмехаясь:

— Это Вархан. Ему невозможно отказать.

Будто бы это что-то объясняло. Понятно было лишь одно: Вархан знал и Кирилла, и Хальвдана. Более того, считал их друзьями. Только почему верега это вовсе не радовало, оставалось загадкой. Как бы то ни было, а заночевать в богатом доме — лучше, чем на постоялом дворе. И приём обещал быть очень радушным — почему бы не отдохнуть? Трое вархановых слуг в одежде, какую не на всяком зажиточном горожанине увидишь, почтительно склоняя головы всю дорогу, проводили до обители вельможи. Великолепный дом о двух ярусах из белого известняка был заметен ещё издалека. Его плоская крыша и украшенные резьбой балконы возвышались над каменной же стеной, густо обвитой едва зазеленевшим плющом. В окнах покачивались от лёгкого ветра невесомые занавеси, но некоторые ставни по случаю прохладной весенней погоды ещё были закрыты.

Озираясь и по давней привычке подмечая стражников, Млада прошла вслед за Хальвданом через засаженный хурмой и мандариновыми деревьями двор. От главной, мощеной фигурными камнями дорожки в стороны разбегались другие и терялись в глубинах вельможьих владений.

Где-то шумела вода то ли в небольшом водопаде, которые богачи любят устраивать во дворах, то ли в фонтане. И все вокруг дышало свежестью тенистого весеннего сада.

В доме ждали ещё слуги, которые забрали у всех дорожные мешки и куда-то унесли. И пока гости осматривались в комнате, уставленной деревянными скамьями и низкими столиками, увешанной пестрыми тканями и пронизанной светом, что падал в длинные, в человеческий рост, окна, к ним спустился Вархан. Он уже сменил кафтан на просторный и не менее роскошно вышитый халат и, продолжая радушно улыбаться, сам разлил по чашам из толстого прозрачного стекла тягучее вино.