— Томатный.

Равнодушная продавщица в бело-сером чепце забрала монетку и бросила в выдвижной ящик под прилавок.

— Извините, — пожалуй, слишком громко сказал я, и все присутствующие посмотрели на меня с удивлением.

В расслабленном покое этого фруктового уголка мой голос прозвучал излишне резко.

— Не разменяете пятнадцать копеек? — попытался я сбавить обороты. — Если можно медью, копейками и двушками.

— Деньги не размениваем, — недовольно ответила продавщица и отвернулась.

Она неторопливо взяла с подноса перевёрнутый мокрый стакан и подставила под один из четырёх конусов с жидкостями разных цветов. Повернула кран и пустила густую красную и очень медленную струю. Я обернулся и глянул через витрину на улицу.

После провала миссии, нападавшие на меня разбойники в этот момент наверняка летели, куда подальше, но напряжение пока не отпустило. Продавщица, наконец поставила на прилавок стакан и молча повернулась к пацанам.

— Два молочных коктейля, — попросил один из школьников и опустил на блюдце несколько монет.

Я сжал зубы. Тётя Мотя едва шевелилась. Я выругался про себя и метнулся в другой отдел, где безо всякой очереди купил коробок спичек и выпросил на сдачу семь двушек. Потратив впустую несколько драгоценных минут, я вернулся к таксофону. Покрутил головой, посмотрел по сторонам и, не заметив ничего необычного или опасного, сделал звонок.

Подробности я не передавал просто оставил сообщение для «Ивана Сергеевича», что не смог приехать из-за внезапной простуды, и затребовал альтернативное место встречи, сказав, что уже здоров и готов подъехать в любое другое место в ближайшее время. Мне предложили перезвонить через полтора часа.

Я вернулся к машине. Заехал в закоулок и залепил отверстия от пуль кусками синей изоленты, найденной в багажнике. Адреналин отхлынул, я почувствовал опустошение, но зато немного успокоился.

Решил возвращаться в общагу. Убивцы, скорее всего, знали, где меня искать, но сейчас я был настороже, и они это понимали, а, стало быть, вряд ли сразу после сорванной операции помчали бы туда. Только если горело и вопрос нужно было решать срочно и безоговорочно. Но в общаге и рядом с ней всегда было много народу, место не самое удобное для ликвидации.

Я запарковался чуть в стороне от главного входа и, убедившись, что всё чисто, пошёл к себе. До звонка оставалось около часа. Отсутствие мобильной связи, честно говоря, впервые начало раздражать, но изобрести и начать коммерческий выпуск мобильных телефонов я был не в состоянии.

Нужно было бы запросить себе передвижной радиотелефон в тачку. «Алтай» уже существовал, машины с длинными хлыстами антенн редкостью не были. Единственное, связь была не защищённой, слушай на здоровье, был бы приёмник.

В общежитии жизнь кипела. Народ, вернувшийся из села, наслаждался благами цивилизации. В моей комнате готовили ужин для узкого круга. В сковородке шкворчало сало, Славкина зазноба Лена, соломкой резала картошку. Плейбой Ромка Вершинин возился с видавшей виды катушечной «Нотой», пристраивая кусочек ваты, для лучшего прижима головки.

— О, наконец-то! — воскликнул он, обернувшись. — Явился симулянт!

Все засмеялись.

— А молодого коногона несут с пробитой головой, — пропел толстенький Костя Катков.

Блин, движуха мне сейчас была вообще не нужна…

— Я уж думала, ты опять на несколько дней ушёл, — с обидой произнесла Зоя и нахмурилась.

Я молча ей подмигнул и сел на кровать, устало откинувшись назад и опираясь о стену.

— Всё нормально? — прищурилась она и, наклонившись, тихонько добавила. — Ничего не случилось? Ты сам не свой…

— Комсомолка, красавица, а ещё самбистка и психолог, — улыбнувшись, сказал я. — Вы уже все с Зоей познакомились?

— А ты время зря не теряешь, — подмигнул мне Ромка и чуть кивнул в её сторону.

Она нахмурилась и отошла к стене.

— Привет, ребятушки, — улыбнулся я. — Рад, что вы выжили и вернулись с победой.

Я действительно был этому рад, но мысли мои крутились вокруг происшествия. Я перебирал немногочисленные карты из тех, что были мне известны, и не мог понять, кому могла быть выгодна моя безвременная кончина. Кто это организовал и зачем…

— Они вернулись с картошкой! — возразила Лена. — И меня сразу запрягли, кстати. Эксплуататоры!

— Потому что ты, Лена, уродилась девицей, — обосновал Ромка