А что — я? Ну, что — я?! Ничего толком. Даже свадьбу...

Она хотела „Чайку“ — приехала раздолбанная „Волга" с шофером в обломанной фуражке, который всю дорогу анекдоты травил: приезжает муж из командировки.

Она хотела Чайковского — Мендельсона она недоваривает. И монумент с ленточной перевязью объявляет про новую ячейку, одновременно на кнопку под столом давит:

— Ув-в-важ-ж-жаем-м-мые м-м-молодож-ж-жены! — Жим! Жим!

Наконец, зазвучало. Нехотя раскручиваясь. Сначала жутким басом — скорость аппаратура набирала!

— М-м-му-у-ул-л-ля-ля-ляля-ляляля-ля!..

Мендельсон!!!

А на машину — куклу хотела французскую. В шляпе и пеньюаре, красивую такую. Не достали куклу. В последний момент. И привязали мишку без лапы и одного глаза. Какого-то гадкого цвета, серо-буро-малинового.

И шарики, которые гроздьями должны были по воздуху трепыхаться за „Чайкой11, полопались. И на скорости хлестали линяющие бока „Волги11 неприличной резиновой рванью.

В общем, очень я тогда ее обидел... Единственное, о чем на собственной свадьбе пожалела — это что она невеста. Нет, как раз в том смысле. В прямом.

„Ты вообще свою жену ударял?.. А надо было...“

Когда мы с Томкой вернулись с пляжа, Самвел с Викой уже дома сидели, нас дожидались.

— Вы где были?!

— А вы где были?!

Вика тоже обгорела вся. Особенно лицо. Особенно слева. Прямо-таки полыхает... Особенно слева. На боку, что ли, загорала? Подставив лицо солнцу? В профиль?

Тьмы низких истин нам дороже обходятся. Большой психологический практикум продолжается. Все хорошо. Все хорошо...

И даже взбесившись от многонедельной лежки и противособачьих таблеток, даже изнывшись ночами в пустоте и темноте... Закрываешь глаза. На многое. Все хорошо. Все хорошо. Никто никогда ничего не стирает — лучше подправить, приписать, дописать. Такая память. Врезается — не стереть. Остается дописывать. Так лучше. И ничего другого не остается.

И практикой подтверждено. Самой что ни на есть. Вот в школу очередной раз сваливается инспекция РОНО. А в парты глубоко врезаны слова, отнюдь не входящие в школьную программу. И закрасить буковки — они только рельефней будут. Тогда весь штат уборщиц, вооружившись колющими и режущими предметами, призвав на помощь воображение и мужскую часть педсостава, корябает парты, дописывает. Преобразует в приличные...

Все хорошо. Остальное допишем. В воображении. А если нет, если заклинания не помогают, если от этого „хорошо" становится совсем плохо, то...

Самвел с Томкой сначала вопят мне сквозь дверь:

— Какие гидры?! Какой ключ?! Открой!

А потом, когда соседи тянут шеи с нижней площадки и свешиваются с перил верхней, Самвел вопит:

— Та-а-ак!!! Понятые на местах!!! А-а-астарожна!!! — и бельмондово двигает плечом, впадая внутрь вместе с дверью.

„Сигарет курил? Сам хотел, чтобы друг был, когда трудно?"

Хотел. Курил. Как раз тогда в Баку. Сидючи с Самвелом на балконе. Тогда, правда, не было трудно, а было наоборот. И очень захотелось, чтобы так всегда было. Ведь было потому, что Самвел был рядом.

А теперь он вопит, что соревнования, что дзю-до, что он тут всем покажет! А у Томки сезон кончился в ТЮЗе!.. А замок он новый вставит! А почему я такой пятнистый?! И сейчас он, Самвел, будет злостно нарушать спортивный режим! Совсем чуть-чуть, за встречу! Чувствуешь запах?!

Еще как чувствую! И сетку набрякшую тоже вижу. Которая рухнула вместе с дверью и Самвелом...

Ничего! Он сейчас! Он еще лучше достанет! Хотя лучше не бывает! Но не хуже! Магазин хороший есть рядом?! А где?! Ада, отстань, он лучше знает — что надо, что не надо! Он сейчас! Вы пока разговаривайте!

Мы пока разговариваем. Мы с Томкой последовательно минуем неестественную естественность — неизбежное следствие долгого перерыва в общении. Потом — естественную неестественность. И находим, наконец, середину...

Потом вдруг понимаем, что Самвел запропал. Что его нет уже больше двух часов.

— Вдруг с ним что-то случилось?!

— Что с ним может случиться, Том! Просто в очереди застрял. У нас тут очереди...

— Он никогда в очереди не стоит! Ты что его не знаешь?! Ввяжется в какую-нибудь драку. Порядок наводить!

— У нас здесь драк не бывает.

— Ничего! Он устроит! Ты что, его не знаешь?!

— Да вот он! Пришел!..

Это не он.

Вика взрывается с порога. Вика!

Буйство звуков!

Томка и я, оба мы ловим воздух ртом. В воздухе носится грязюка слов. И мы ее глотаем.

,,... Ты вообще свою жену ударял?.. А надо было!..“

— Кобель вшивый! И эту... вызвал! Я еще тогда поняла!.. Больным прикинулся! В постельку спрятался!.. Квартиру черт знает чем провоняли! Дверь выломали! Не терпелось, да?! Стоило мне уехать, как...