Короче...

— И грохот вдруг среди ночи! Вскакиваю на постели, руками по одеялу хлопаю. Как из глубины вынырнула. Ничего не соображаю. Потом соображаю — моего-то нет! Куда-то делся! А тут — грохот. Может, забрался кто? Дергаю торшер — никто не забрался. Зато мой-то лежит рядом с тахтой, ты не представляешь! И рука висит! Неподвижно! Глаза закатил, рот разинул — как лев в граните!.. Нет-., это я сейчас так рассказываю, а тогда — ты не представляешь! Я его пальцем тыкаю — а он холодный!!! Как лев в граните! Что со мной бы-ыло!!!

...После вчерашней волны щенков накатила вторая волна. Гидр. Вику утешать. Уже не по поводу иностранца с собачкой, а по моему поводу. По-русски утешают. Чтобы и я всю подноготную понимал. Чтобы я знал — все эти штучки, которые я выкидываю, гидрам давно известны...

— Ты не представляешь! Я его всю ночь в чувство приводила. Ты не предтавляешь! И это потом еще раза три повторялось. А на четвертый я его поймала. Ты не представляешь!.. Он ночью встанет, не спится ему что-то. На балкон выйдет, сигаретку выкурит. Возвращается, потоптался, прицелился, чтобы башкой об угол не приложиться. И — бу-бу-ух-х!!! Замер!.. Ах, ты! — думаю. Театр одного актера! Весь вечер на манеже! Сердечник долбанный! То-то он мне мужественно зубами выскрипывал, что „скорую" — ни в коем случае! Мол: сам! Симулянт! Ты не представляешь! На балконе ведь свежо — вот и холодный!.. Принципиально не проснулась! А он полежал и встал. Снова — бу-бу-ух-х!!! А я себе сплю без задних ног! Ты не представляешь... С той ночи выздоровел как миленький!

И гидры всем квинтетом втолковывают, что мужики вообще сплошь симулянт на симулянте, что попробовал бы кто из мужиков родить, тогда бы узнал. Что мужики любую царапину за сабельный удар наотмашь воспринимают. Что мужики...

А я лежу. Пятна. В глазах — разноцветные. И по всему телу тоже. Это не сразу. Это к утру.

Сначала всю ночь — самолет на посадку. Вверх-вниз. Пустоты внутри, в диафрагме... Шлеп-шлеп. Ванная. Сосредоточенное нависание над раковиной — лбом в зеркало, вцепив руки в фаянс. Ничего себе, собачка! С-собачка!!!

Она меня сразу, гадюка, укусила. Как только я открыл. Я сразу открыл. Как только Вика, звукопроницая стену, сказала этому собачнику:

— Какой может быть коврик? Когда есть отдельная комната! Сейчас только муж! Закончит в ней прибирать!

Понятно. Позвучал мебелью для правдоподобия — прибираю. И открываю. Собачка носом: шмыг! Тяф! Цап!

Ай, ой, уй! Иностранец забулькал, „насорил" кучей извинений, засуетился.

Ну, йод... Не унимается!

Иностранец тоже не унимается. Объясняет, что его дог не выносит табачного дыма именно от индийских сигарет. И если бы он знал, то прицепил поводок. Дог не унимается: тяф-тяф!

П-поводок! Приподнять бы эту собачку за поводок на вытянутой руке, раскрутить на манер спортивного снаряда молота и — за горизонт! И чтобы затихало вдали: тяф!! тяф!! тяф! тяф... тя... Тишина.

Только все наоборот. И уже не меня увещевают (я ведь пострадавший, я!), а собачника зарубежного:

— Да не стоит принимать так близко к сердцу! Да ерунда все это! Ну, что вы!

Что — он?! Он — ничего! Он со своей септической гадюкой уже наверное в своих кактусах гуляет. А я ... выслушиваю гидр. Для меня ведь все говорится. Подразумевая: хватит куражиться! встал бы лучше, кофе намолол!..

Я того парня хорошо понимаю. Который, охладившись, ронял себя на пол. Ничего такого ему от жены не требовалось. Самую малость. А то...

Повсеместно насаженная семейная взаимоироничность, ипподромные похлопывания друг друга по затылку. — Однажды я умерла, как ты стирал! — Какая же ты дура!

— Что-о?!

— То есть... м-м-м... Какая же ты... не дура!

Ну и вот... Самую малость!

„ ...А тогда он меня вообще под корень подкосил! Когда свалился как подкошенный! Всегда здоровый был, как наглядное пособие! И на тебе!..“

Да! Хочется! А что?.. Упал, ранен, болен, перебой! И чтобы душераздирающий крик, чтобы ладонь под затылком, чтобы бульон ложками: глыть-глыть, чтобы: все хорошо, мой хороший, все хорошо, чтобы: о чем вы вообще! у меня муж упал, ранен, болен, перебой! Чтобы...

Ну и вот. Самую малость!

Виллс мой небритый знает. Флюиды втягивает, как кит планктон. Отсеивая все лишнее. Вот и получи.

Холодно-горячо. Холодно-горячо. Никак. Снова пятна. Снова холодногорячо. Снова никак. Никак, нет?

Нет гидр. Уже нет. Уже дошло до них, что я не Смоктуновский — так сыграть. Что я не вживаюсь в образ, а сживаюсь со свету. Что-то в этом роде происходит.

Это очень удачно получилось! — заклинаюсь. Это оч-чень удачно! Ка-ран-тин! Щенки своих мокрых носов к нам не сунут — им турне всяческие предстоят, а тут загадочно-инфекционный. Болеть мне и болеть. Времени — до первого сентября. Пока Минька от моих из Баку не вернется к школе. А пока пусть у бабушки с дедушкой объедается витаминами. А то здесь какие фрукты-овощи?! Картошка в пакетах и черноплодная рябин? в банках. Нет, это очень удачно получилось! Почти два месяца. С Викой.