В темноте ночи светловолосый мужчина, назвавшийся Шенноном, почти беззвучно ступал по узкой неровной тропе. На его плече, обвив хвостиком шею, сидела маленькая светлая змейка и указывала путь. Они постепенно приближались к высохшей реке и в какой-то момент Шеннон не сделал следующий шаг, остановленный странно давящей аурой. Подобные ауры он ощущал на местах казней или же в темницах, но впервые столкнулся с нею на лоне природы. Яркий полумесяц отчетливо освещал путь, и было видно, что голый берег уходит далеко и лишь где-то там, у начала мелкой растительности, играет отблесками вода.

— Идем, — поторопила змейка.

— Здесь казнили людей? — уточнил Шеннон, делая следующий шаг.

— Не людей, но… Они умирают прямо сейчас.

Шеннон ступил на сухую пыльную почву, некогда бывшую дном реки. Потрескавшаяся корочка крошилась под ногами и пылью оседала вокруг. Иногда попадались вросшие в землю коряги и камни. Иногда на этих корягах и камнях лежали умирающие водные духи. Их предсмертная агония зашла так далеко, что они уже не в силах были заметить идущего мимо мужчину, ощутить силу, исходящую от него, и надежду, о которой продолжала твердить маленькая змейка.

Шеннон шел тихо. Он наблюдал умирающих как некое явление природы, которому не в силах был противиться. Чем ближе они подходили к воде, тем громче становились стоны. Услышь такое обычный человек — его сердце бы сжалось от ужаса и фантомной боли. Иногда муки погибающих духов доносились до жителей деревни, и со временем они стали бояться реку, никто не решался подходить к водам ночью, особенно, когда луна отражается в воде.

Полы зеленоватой одежды Шеннона обхватила полупризрачная рука.

— Помоги-и-и-и… — протянули пересохшие губы. Некогда водянистые волосы женского духа реки ссохлись в жалкие палочки, кожа ее потрескалась, как и речное дно.

Вырвать из еле шевелящихся пальцев подол было несложно. Как несложно было бы и наклониться к ней, дотронуться мимолетно рукой, и подарить достаточно силы, чтобы она выжила. Но что бы было после? Все умирающие вокруг из последних сил потянулись бы к нему, накинулись в попытках добраться до силы и спастись. Всегда одно и то же: «Спаси хоть кого-то!» — «Почему она, а не мой сын? дочь? жена? муж? брат? сестра?!». Всегда одно и то же. И в конечном счете все в любом случае умрут.

Он прошел мимо, слыша, как в спину ему продолжает нестись отчаянное: «Помоги!».

В какой-то момент духов не стало. Им бы тянуться к мелководью, но вместо этого они предпочитали погибать на высушенном берегу, где не осталось воды. Причиной тому была сгорбленная фигура, сидящая у кромки обмельчалой реки. Дух-змейка сильнее обвила шею Шеннона хвостом и шепнула:

— Я боюсь, дальше ты сам! — С этими словами она разжала кольца и изящно скользнула вниз, пронеслась по сухой земле и скрылась за камушком.

Шеннон проводил ее взглядом и отвернулся. Приблизившись к фигуре у реки, он начал различать слабое бормотание:

— Жемчуг… Мне нужен жемчуг… Закатный жемчуг… Бросили куда-то в реку… Я найду…

Существо шерудило по влажному илу руками, похожими на прутики, настолько высушенные они были. Тело казалось массивным, а голова…

— Очаровательно, — усмехнулся Шеннон грустно, когда существо обернулось к нему.

Глава 29.2

Шеннон

Длинные волосы существа были спутаны, ссохлись и напоминали сухие ветви. Лицо еще хранило былые черты человечности: нос был на месте, да и глаза, хотя и смотрели зловещими белыми зрачками, в которых отражался лунный свет. Губы тоже были там где надо, обратились щелочкой, застывшей в гримасе зловещей ухмылки, вокруг которой расходились черные вены, словно след извергнувшегося из уст проклятья.

— Жемчуг… — машинально произнесло существо и уставилось на Шеннона.

Существо не казалось ожесточенным, однако исходящая от него темная аура мешала дышать.

— Речной жемчуг — самый красивый, — заметил Шеннон.

Белесые глаза моргнули, губы, искривленные в ухмылке, дрогнули и произнесли:

— Самый лучший. — Помедлив, рассматривая мужчину перед собой, существо склонило голову на бок и добавило: — Я потерял драгоценный подарок. Они отобрали у меня все.

— Поэтому ты проклял их?

— Проклял… проклял… Нет, проклинаю… каждый день проклинаю…

— А если найдешь жемчуг? Перестанешь проклинать?

Йями долго смотрел на светловолосого человека перед собой.