Да, непросто пришлось обоим. Иной раз от понимания масштабов этого "непросто" в моих венах стынет кровь и волосы на всем теле дыбом поднимаются.

В один из вечеров, находясь уже в постели, Слава завела разговор, которого мне хотелось избежать всеми силами.

Не желал я знать события того ужасного дня, когда её изнасиловали.

Мне совершенно не требовалось никаких подробностей.

Не из брезгливости. Нет! Из обычного, естественного, природного, животного страха.

Мне, мужику, страшно было до дрожи в каждой клетке моего организма.

И я, может и малодушно, хотел отгородиться этого страха.

Уже в самом начале Славиного рассказа, как она вернулась домой, а мать пыталась ее выгнать, хотел сказать:"Стоп!"

Хотел, но не сказал, не смог…

Потому стоически слушал откровения Славика, пытаясь, сдержать бешенный галоп своего сердца. Делал это, понимая, что ей это нужно.

Да, девочке остро необходимо было открыться и выпустить наружу свою боль и смердящий гнойный сгусток негативной энергии, который она копила годами.

Никогда не поверю, что с таким можно сжиться, смириться, принять. Нет! Никогда!

Такое можно просто загнать глубоко внутрь себя, в самую дальнюю ячейку своей памяти, чтобы жить дальше, но все равно помнить, что с тобой случилось однажды…

– Никита, зачем тебе неполноценная женщина? Морально и психически ущербная. Физически испорченная и грязная. Ты никогда не забудешь этого. Своим присутствием в твоей жизни я буду всегда невольно напоминать тебе об этом. Ложась с тобой в постель и прикасаясь к твоему телу этими уродливыми шрамами, будут напоминать тебе об этом…

Слава начинает говорить очень тихо, совершенно безжизненно, безэмоционально, бесцветно. Постепенно её начинает накрывать.

Голос девушки приобретает оттенки боли, отчаяния, гнева, ненависти.

– Никогда…не смогу…забыть…того дня! Никогда! Все эти годы об этом помню! Каждое мгновение, каждую черточку, каждый штришочек, каждый удар, каждое прикосновение к моему телу, свой страх, - не забуду.

Голос Славы дрожит, периодически срываясь на тихий крик и падая до сипа.

– Знаешь, Никит, я никогда и никому не рассказывала, как меня били, поили водкой, насиловали и рвали на части. Сначала по одному, а потом втроем. Одновременно…

Славик замолкает, будто, окунувшись в свои воспоминания и в их переживания, снова оказывается в том времени, в том месте, с теми людьми.

– Не рассказывала не от стыда и не от страха. Просто мне все время казалось, если я об этом никому не скажу, и никто об этом не будет знать, то этого и не происходило. Понимаешь, мне так легче жить было.

Слава не плачет, но её начинает колотить так, что зуб на зуб не попадает.

У меня возникает непреодолимое желание обнять девочку, прижать к своей груди, чтобы унять её дрожь и взять хоть маленькую толику её боли себе.

– Ты, Н-Ни-ки-та, не п-подумай, я тогда не с-сдалась и д-далась им с-смиренно в руки. С-сначала п-пыталась убе-ж-жать. Но дядька со звериным лицом, поймал меня в коридоре, схватил за волосы, ударил головой о стену и потащил, как мешок, в помещение пустующей части барака.

Девочка снова берет паузу, собираясь с силами. По ее щекам начинают катиться хрустальные слезы. Капли, невыплаканной боли.

– Насколько у меня хватало сил, так и сопротивлялась: пиналась, дралась, царапалась, кусалась. Ну, что я могла сделать против троих здоровых мужиков. Вообще, их было четверо. Правда, один из них пытался меня защитить, говорил, что у него дочь почти такая же как я. Между ними завязалась драка. Моего защитника избили. Я начала кричать. Подумала, может хоть кто-то обратит внимание на мои крики. Но все впустую…Самый страшный из троицы моих палачей пережал мне горло так, что я потеряла сознание…

Слава резко замолкает, закрывает глаза и на время перестает дышать, будто снова теряет сознание.

Пауза висит в воздухе домокловым мечом.

Понимаю, что впереди самое страшное.

У меня снова возникает желание сказать:"Нет! Все! Хватит!"

Не делаю этого, основываясь только на своей интуиции.

Раз Славка никогда и никому об этом не рассказывала, значит не могла себе этого позволить. Ей элементарно не перед кем было открыться. Да и для неё - интеллигентной и воспитанной девочки - решиться поделиться таким просто невозможно.