Англоязычные спортсменки и те, кто знал английский, что-то говорили Сплиту, шутили с ним, потом брали в руки фигурку и шли на свое место. Наконец настало время и Арины.

— Хмельницкая Людмила, Советский Союз, — сказал Сплит и в ожидании выхода спортсменки обвёл взглядом зал.

Арина вышла из второго ряда, где они сидели дружной компанией, и, вежливо улыбаясь, прошла к председательскому столу.

— Здравствуйте, — улыбнувшись, сказал Никол Сплит. — Крутите барабан, доставайте жребий.

Однако Арина решила ничего не крутить и попробовать обмануть судьбу. Естественно, её главной задачей было вытянуть как можно более поздний стартовый номер. Хотя она была готовой на любой. Сунув руку, Арина вытащила кролика, удивившись его мягкости и податливости, и быстро посмотрела стартовый номер и время выступления. На табличке стояла неумолимая надпись: «Starting number 19, performance time 13:40». Всё-таки ей повезло, хотя и не до конца. Начало последней разминки. Конечно, не последний номер стартовый номер, но всё же неплохо.

— Девятнадцать! — по-английски сказала Арина и протянула кролика Нику Смиту.

— О, так вы знаете английский язык на довольно неплохом уровне, судя по вашим словам, — улыбнулся товарищ Сплит, взял кролика и протянул сидящему рядом мужчине, который занёс данные в протокол. Потом мужчина протянул протокол Арине, и она поставила в нём свою подпись.

— Немного, — ответила Арина, взяла кролика и пошла на своё место, где её встречали слегка удивлённые товарищи по команде.

— Ну что у тебя там? — поинтересовалась Соколовская, глядя на кролика в руках Арины.

— Нормально, девятнадцатый номер, 13:40, — ответила Арина, смущённо потупившись и ожидая вопроса о том, почему она не сказала, что знает английский язык. Но её никто не спросил. Да, собственно говоря, никто особо и не заинтересовался этим. Ну знаешь инглишь, так ведь в советской школе учишься, ничего удивительного тут нет.

Арина во время жеребьёвки старалась запоминать время старта основных соперниц, но, как и всегда, сначала помнила их, а потом они тут же забывались под новыми впечатлениями. А впечатлений была масса. Некоторые девушки считались возрастными для юниорского фигурного катания, например итальянка и француженка. Этим девушкам на вид не меньше 18 лет! И они выглядели взрослыми и оформленными. Пришли на жеребьёвку как светские дамы: в красивых блузках, в коротких мини-юбках, в туфлях на шпильке, с завитыми волосами, с обильным макияжем, с драгоценностями в виде колец и здоровенных серёжек в виде колец и висящих треугольников, внезапно ставших модными.

Естественно, они привлекали на себя много внимания. Особенно несовершеннолетних фигуристок, которым только-только исполнилось 14 лет и которые уже имели право кататься по юниорам. Например, какими были японки и китайская спортсменка, которые смотрелись сущими детьми по сравнению с этими великовозрастными дамами.

— Малинина Татьяна, Советский Союз, — объявил Никол Смит.

Таня была очень взволнованная. Встав, она огляделась, увидела что на неё смотрят сотни глаз, и ещё больше разволновалась, неуверенной походкой пошла к барабану. Вот всё-таки была у неё такая слабость: в простой ситуации могла поплыть. Арина помнила, как она переживала за своего одногруппника Коляна Старостина и чуть не сдала бронзу чемпионата Свердловской области, только в последний момент сумела взять себя в руки. Да и то, Арина в этом ей сильно поспособствовала втыком и внушением. Что же сейчас-то она волнуется? Что переживать? Ничего плохого не произойдёт, разницы почти нет, какой номер получишь. Разве что фора добавится. Сам по себе стартовый номер ничего не значит. Даже достанься он самый первый, хуже кататься ты не будешь.

— Здравствуйте, Малинина Татьяна, — всё так же улыбаясь, сказал Никол Смит и показал на барабан. — Крутите и берите свой стартовый номер.

Таня несколько раз крутанула барабан, потом сунула руку и достала кролика. Посмотрев на табличку, сильно разочаровалась: Арина увидела это по её лицу. Таня подала кролика Николу Смиту, подождала, пока он его отдал мужчине, который занёс данные в протокол, расписалась в протоколе, взяла кролика и прошла на своё место. Лицо её было бледным, как будто она миллион долларов проиграла в рулетку.

— Какой номер? — поинтересовалась Арина.

— Номер 5, время выступления 10:50, — упавшим голосом ответила Таня. — Так и знала, что не повезёт! Мне никогда не везёт! Зачем я сюда приехала???

Видя, что воспитанница вот-вот может разрыдаться, так как её подвижная психика берёт над ней верх, Ксенофонтов погладил девушку по плечу и прижал к себе.

— Таня, а ну перестань! — негромко, но уверенно сказал тренер. — Мы сюда не в рулетку приехали играть и не в лотерею. Что за ерунда? Ты спортсменка и приехала соревноваться. Приехала показывать то, что ты умеешь. Неужели ты позволишь какому-то слепому случаю, слепой судьбе взять над собой верх? Твоё дело — откатать обе программы чисто. Если ты откатаешь их чисто, на эмоциях и без ошибок, никаких претензий к тебе не будет ни от кого, пойми ты это, девочка.

Такими простыми словами Ксенофонтов сумел утешить свою ученицу, и она снова заулыбалась, покраснев. Теперь ей было уже неловко, что на неё нашла минута слабости и все окружающие видели её. Впрочем, и Ксенофонтов, и Левковцев знали, что они работают с подростками, у которых очень подвижная психика и которые могут как выдать прокат жизни, так тут же всё подряд завалить. В том числе это касалось и морального состояния. Мельчайшее событие могло выбить из колеи фигуристку, и в то же время одно правильное, ко времени сказанное слово могло дать ей мощный импульс к победе.