Тем не менее, за ещё пару часов я проложил тридцать метров туннеля, а Кипп закончил с посылками.

Чинарь за всё это время не появился и это даже хорошо, его привычка всё захламлять превратила бы почту в помойку.

Печалило то, что по туннелю за нами явно прошло пару мышей.

Мыши водились в многоэтажке и всюду, куда вели туннели. Там, куда они проложены не были, серые грызуны не завелись.

Среди прочих товаров были и мышеловки (мы их поставили), так что мы, первое, — заблокировали окно дверью, поставили плотно, чтобы из туннеля на почту было невозможно попасть иначе, чем через дверь.

Второе — изловили пару шипящих, как угли, котов и переместили на почту. Хорошо, что перчатки и рукавицы толстые, кошкоподобные бестии дрались, как гладиаторы на арене.

Когда мы поселили их на почте, для них из добытого с посылок барахла нашёлся корм, кормушки, свежая вода и лежанки. Словом им были обеспечены комфортные условия. Кошачье племя нас не простило, но по крайней мере перестало пытаться прибить.

Установили мышеловки и рассыпали яд для грызунов. Прямо по полу, щедро и много.

Кипп отнёс всё ценное к нам в жилище, я продолжил прокладывать туннель, но за сегодня явно не успевал его закончить несмотря на то, что ко мне присоединился Кипп. Снег и лёд были неравномерными, пришлось укреплять своды туннеля.

Ближе к вечеру мы завершили работу и ушли «домой».

Снова каша, GTA и книги. В этот раз в доме уже жил кот или кошка, словом, кошачий, который бродил по-хозяйски, лазил по мебели и смотрел на нас презрительно, кроме того момента, когда я позволил ему стащить у меня из миски кусок тушёнки.

…

На следующий день мы добрались до искомого «большого квадрата».

В отличие от Чинаря, который искал деньги и прятал от нас свёрток с золотыми серьгами, кольцами и прочим, найденным им в многоэтажке за год поисков, мы не считали их ценными.

А вот то, что мы нашли в квадратном здании…

Сверху лился свет, видимо одно из потолочных окон было не до конца занесено (и это в очередной раз показывает нашу глупость, ведь мы могли бы не копать туннель, а вскрыть здание сверху).

Свет от окна придавал здоровенному, примерно на тысячу квадратных метров помещению — таинственности и праздничности.

— Вот и мне дед Мороз подогнал подарочек, — растянувшись в улыбке, сказал я.

— Не тебе, а нам, — пробурчал Кипп.

Это было громадный склад строительных материалов. В основном деревянных.

Ряды поддонов, отдельно — стопки с обрезками. Склад явно был при лесопилке, но в основном тут были паллеты и стеллажи с досками. Много-много досок.

Гораздо меньше, но всё же было — упаковки гибкой черепицы, металлического профиля (тоже для кровли), пластиковых листов непонятного мне назначения.

С таким запасом строительных материалов можно строить новый мир.

— Занятия спортом никогда не бывают лишними.

Но понять это лучше сейчас,

а не в тот момент, когда за вашим толстым,

тяжело дышащим телом будут гнаться полдюжины зомби.

В. Харрельсон

— Как ты, Странник?

— Чая хочется. Это очень странное состояние, когда хочется не водки или набить кому-то морду, не прыгнуть под поезд или спать, а чая.

— Может, пойдём?

— Ты поэтому спрашиваешь, Кипп? Нет. Ещё по пять лопат… В смысле несколько саморезов и тогда отдохнём.

Мы по-прежнему жили и спали в доме любителей кирпича. В нём постепенно завелись мыши, и мы выгребли оттуда всё ценное, чтобы переместить в создаваемый лагерь на складе.

Температура в подвале дома была порядка плюс пяти градусов. Очень неплохо.

Да, градусники были чем-то ключевым, постоянно применимым, их вешали сразу по два или три в одно место и то, после проверки, что они вообще работают (о точности речь не шла, какая-то погрешность всегда была).

Точность температуры, как календарь у римлян. В том смысле, что римляне считали, что в году 360 дней и поэтому он, то есть календарь, постоянно сбоил, они вручную его подправляли, как Бог на душу положит и в разных городах дата могла немного отличаться.

Римляне, которые до Цезаря, ничего с этим сделать не могли (он выправил календарь и ввёл Юлианский, то есть назвал его в честь себя), говорили сами про себя и с большой дозой пафоса: «Римляне всегда побеждают, но никогда не знают, какого числа это произошло».