В одной из таких семей, у супружеской пары Владимира и Любицы Льотич 12 августа 1891 года в Белграде родился сын Димитрие. Владимир Льотич был не только образованным человеком, но и заметным политическим деятелем оппозиции. Он был сторонником сербской династии Карагеоргиевичей, которая находилась в то время в изгнании, свергнутая со своего престола другой сербской династией – Обреновичами. Владимир Льотич был поборником радикальной партии, которая была самой многочисленной, самой популярной (т. к. защищала интересы наиболее многочисленного в Сербии класса – крестьян) и самой преследуемой официальными властями партией. О широте политических интересов Владимира Льотича свидетельствует тот факт, что он стал первым переводчиком на сербский язык «Манифеста Коммунистической партии», написанного Карлом Марксом.

В 1903 году положение в Сербии резко изменилось – восставший народ свергнул династию Обреновичей и на престол вернулись Карагеоргиевичи. В результате радикальная партия Н. Пашича из опальной превратилась в партию власти. Владимир Льотич получил видный пост в Министерстве иностранных дел и отбыл с семьей в город Солунь, расположенный на стратегически важном для сербской экономической политики направлении.

На Димитрие Льотича не могла не оказать влияния присущая его отцу противоречивая смесь монархизма, граничащей с революционным духом оппозиционности и полной преданности династии Карагеоргиевичей. В 1909 году Димитрие Льотич поступил на юридический факультет Белградского университета. В студенческие годы на Льотича произвели сильное впечатление идеи Л.Н. Толстого. Непротивление злу граничило у Льотича с анархистским отношением к государству, его институтам и власти. Свободный стиль одежды, длинные волосы и широкополая шляпа выражали, по его собственным воспоминаниям, его идеалы [5] . В 1912 году, когда началась I Балканская война, Льотич отказался идти в боевое подразделение и служил санитаром в военном госпитале. Это не было актом трусости, так как Льотич добровольно вызвался работать в холерных бараках, где не только больные, но и весь медицинский персонал находились в постоянной смертельной опасности.

По окончании военных действий король Петр I Карагеоргиевич направил Д. Льотича на учебу в Париж. Под влиянием своих толстовских взглядов Льотич решил, что право есть предмет ненужный и вымышленный, а потому обратился к изучению естественно-научных дисциплин. Выбор Льотича склонился к агрономии, важной для сербского хозяйства. Однако мировоззрение приехавшего в Париж будущего философа стало меняться. Любознательный юноша столкнулся с фактами, которые полностью противоречили его толстовству и анархизму, близкому к атеизму.

Однажды, зайдя на мессу в собор Парижской Богоматери, Льотич встретил там одного из своих преподавателей, известного научными заслугами в области точных наук. Профессор стоял с зажженной свечой и был погружен в глубокую молитву. Значит, вера не является чем-то, противоположным естественно-научному знанию, а даже и наоборот – дополняет его, делает его частью самой веры. Большое впечатление на Льотича произвело грамотное и прилежное французское духовенство. Уважительный тон, в котором в своей «Автобиографии» Льотич отозвался о католическом клире, определил конфессиональную концепцию Льотича. Придя в зрелом возрасте к беззаветной преданности православию, он крайне терпимо относился к христианам других конфессий.

Большое влияние на молодого Льотича оказали работы Блеза Паскаля [6] . Особенно восхищало Льотича то, что, несмотря на тяжелые телесные страдания (мигрени и другие недуги), Паскаль, преисполнившись Христового спокойствия и радости, стал такой яркой и светлой личностью. Кроме того, как признавался сам Льотич, именно «у Паскаля…[он] … научился искусству рассуждать». Кроме трудов Паскаля на Льотича произвели впечатления и работы популярного в тогдашней Франции правого националиста Шарля Морраса [7] .

Как и многие другие молодые люди его поколения, Димитрие Льотич испытал значительный перелом мировоззрения в результате событий Первой мировой войны. Встав перед дилеммой выбора между своими прежними толстовскими идеями и защитой родного края от очевидно несправедливой и агрессивной политики венской монархии, Льотич определился окончательно. Вступив в войну молодым рефлексирующим человеком, лишь недавно переболевшим «толстовством», Льотич вышел из войны абсолютно другим человеком. Он эволюционировал от абстрактного христианства к полной преданности православию. Отцы церкви говорили: «Кому Церковь не мать, тому Бог не отец». Путь Льотича к осознанию этой истины был непрост. Среди военных будней Льотич читал книгу св. Франциска Сальского [8] «Introduction a la vie devote». В результате знакомства с книгой этого католического святого, признанного борца с Реформацией и Просвещением, Льотич вернулся в лоно Православной церкви. Накануне Рождества 1917 года после соответствующей подготовки Димитрие Льотич подошел к Св. причастию. В сентябре 1918 года Льотича тяжело ранили, но он все же остался в армии, где и прослужил офицером до мобилизации в 1920 г., когда его подразделение одним из последних наконец-то было расформировано. В своей автобиографии Льотич пишет, что в то время он серьезно задумывался об уходе в монастырь. Однако, по словам самого же философа, бог решил иначе: осенью того же года Льотич женился и осел в родном Смедереве [9] . Жена Льотича была хорваткой и оставалась католичкой до самой смерти Льотича. Лишь в глубокой старости из памяти и уважения к покойному супругу она перешла в православие.

Основой семейного благосостояния Льотичей стали его занятия адвокатурой. Кроме того, он активно трудился над созданием в Сербии сельскохозяйственных кооперативов, занимавшихся взаимным кредитованием и поддержкой практического применения научных знаний в аграрном секторе.

Сталкиваясь с большим количеством неправильностей и несправедливостей в окружающей его жизни, Димитрие Льотич решил принять участие в политической жизни своего края. Полный идеалистических надежд, он вступил в Радикальную партию [10] . Однако партийная реальность оказалась настолько неприглядной, что Льотич был вынужден занять принципиальную позицию. На должности одного из местных судей находился абсолютно не подходивший и не подготовленный к этой работе человек, к тому же отличавшийся мздоимством, член противостоявшей радикалам партии. В результате активных действий Льотича на его место сел другой судья – радикал, который оказался не лучше, а даже хуже предыдущего. Льотич настоял и на смене последнего, что привело к конфликту: коллеги по партии не поняли подобного вынесения «мусора из избы». Сложилась парадоксальная ситуация – Льотич стал в партии персоной non grata, формально оставаясь в радикалах и занимая позиции в местной администрации благодаря своей кристальной репутации и мощному авторитету в местных кругах.

Невыгодная политическая репутация «принципиального» получила неожиданную переоценку после событий 6 января 1929 года. Тогда король Александр I Карагеоргиевич, стремясь прекратить политическую коррупцию и постоянные партийные междоусобицы, делавшие невозможным нормальное развитие государства, произвел переворот и распустил все партии и политические движения. В феврале 1931 года Льотич получил место министра юстиции. Ему было поручено навести порядок в Министерстве юстиции и подготовить страну к выходу из переходного положения, наступившего после 6 января 1931 года. Льотич обратился к королю с проектом новой конституции. В ней гарантировалась децентрализация государства с повышением значения местного самоуправления. В то же время проект предусматривал общее укрепление государства и снижение сепаратистских тенденций путем прекращения диктата чиновников. Король был верховным главой государства. Предлагалось создать сословное представительство, которое должно было бы заменить постоянно озабоченный партийными дрязгами парламент [11] . Однако Александру такие новшества показались чрезмерными. Он склонялся к возвращению обычной парламентской демократии, уповая лишь на создание сильной партии, которая имела бы полностью продворцовый характер. Проект Льотича был отвергнут, и королевский министр ушел в отставку.