— А ревешь чего? — я нашел в шкафу мытые стаканы и кувшин с водой — то, что надо.

— Барин, я сейчас налью…

— Да сиди ты, чай не безрукий, — я выпил, вытер губы пропахшим табаком рукавом и повторил свой вопрос. — А ты у нас…

— Евдокия я, кухарка.

— И почему ты плачешь?

— Не могу сказать, барин. Вы ругаться станете.

— Не стану, — пообещал я.

Женщина с сомнением посмотрела на меня, но все же решилась:

— Вам давеча плохо было, — шмыгнула она покрасневшим носом, — и Демидка, сынок мой, в монастырь ходил, чтобы батюшку к вам пригласить.

— А он не пришел, потому что гореть в аду мне и всей моей семье, — кинул я, вспомнив вчерашний рассказ Прохора.

— Точно так, да, — закивала Евдокия, но тут же спохватилась. — То есть это я не про вас, барин, и не про семью вашу. — Затараторила она, напрочь позабыв о луке. — Я про то, что батюшка не пришел. Вы не подумайте чего! Мне…

— Все нормально. Говори дальше, о своей проблеме, — прервал я словесный поток, направляя мысли женщины в былое русло.

— Простите, — виновато потупилась она и снова шмыгнула носом. — Вчера вам лучше стало, ну я Демидку снова в монастырь отправила, чтобы попросить старцев о здравии вашем помолиться, да и просто узнать, не надо ли им чего, а то давно от них вестей не слышала. Сыночек мой вчера днем уехал, а домой так и не вернулся.

Руки и плечи Евдокии затряслись. Секунда, и она снова разрыдалась.

— Найдем мы твоего сына, не переживай, — успокоил я кухарку. — Скажи лучше, где Прохор? Я его в монастырь пошлю.

— Прохор пошел мужиков по деревням собирать, чтобы тушу полоза разделать, да кровь сцедить. Вы вчера с князем сговорились и продали ему червяка дохлого, намедни приедут за ним, подготовить надобно.

— Так, ладно, — я почесал затылок, — а кто еще тут есть?

— Только мы с вами, да порченые в подвале, — ответила женщина. — Еще Демидка мой…

Мда уж, дефицит кадров налицо.

— А гости где? — быстро сменил я тему. — Князь и его спутники?

— Рано утром уехали. Тот, который в очках, Его сиятельство в машину погрузил и увез. Вас велел не будить, но передал, что скоро с вами свяжется.

— Ага, — неопределенно буркнул я, вспомнив хитрый взгляд Нечаева. Ведь так и не сказал, кто он таков. Но человек непростой, это точно.

— Барин, — отвлекла меня от размышлений кухарка, — можно я Прохора попрошу в монастырь сходить? Вечером он вернется и…

— А до вечера ты будешь в еду слезы лить? Я Олежку пошлю.

Покрасневшие глаза женщины широко раскрылись, а румяные щеки побледнели.

— Вы что же, хотите порченого на святую землю отправить? Не можно так поступать, барин!

— И что мне, самому теперь идти? — возмутился я, на что кухарка испуганно опустила голову и снова тихонько заплакала.

Я коснулся ее плеча, чтобы успокоить, но сделал только хуже: Евдокия испуганно вздрогнула и отстранилась, будто ожидала удара. Она сжалась и мелко задрожала. Неужто прежний Воронцов и на нее руку поднимал? Вот же гнида…

— Спокойнее, найду я твоего сына. Долго до монастыря идти? — мне в голову пришла шальная мысль воспользоваться драгуном. Но едва ли древний доспех обрадуется, если его разбудят не ради битвы. Чего доброго, убьет меня, как старого хозяина.

— С-с-сами? — Евдокия, кажется, не поверила своим ушам.

Я утвердительно кивнул, налил в чистый стакан воды и подал ей.

— Прохор говорил, что вы изменились, барин, но я не верила, — пролепетала кухарка. — До монастыря быстрее будет на лошадке добраться. Демидка вашего коня в чистоте содержит, скорее сам не поест, но его завсегда накормит.

— Еще бы знать, как на нем скакать, — пробормотал я.

— Что вы сказали? — не расслышала кухарка.

— Веди, говорю, меня на конюшню. Запамятовал я, где она.

— Сейчас-сейчас! — засуетилась Евдокия.

Она отложила готовку, вытерла полные руки о фартук и вышла из кухни. Я зашагал за ней, по пути запоминая дорогу. Мы вышли из особняка, свернули направо, потом еще раз и, миновав узкую тропинку вдоль неухоженной живой изгороди, оказались в конюшнях. Все стойла кроме одних пустовали.

— Вот тут обычно Зорька стоит, лошадка Демидкина. Он на ней вчера уехал. А вот тут ваш Демон…

— Подходящее имечко, — я встретился взглядом с темными глазами огромного вороного жеребца с пышной гривой. Красивое и сильное животное смотрело на людей грозно и раздувало ноздри. Особенно недобро конь таращился на женщину.

— Если от ворот прямо идти, то там тропинка будет, у леса, — Евдокия начала медленно пятиться назад. — Там еще путевой столб рядом стоит. Вот с той тропы не сворачивайте и до монастыря доберетесь.