— Когда я узнал, что одна из курсанток первого года повесилась, то на миг подумал, что…

— Что это могла быть я?

— Да. И что это не самоубийство, а нечто иное, от чего я мог бы уберечь тебя, если бы вчера рассказал все, как есть.

— Надеюсь, ты извлечешь из случившегося урок. — Дарья привстала на носочки и поцеловала меня. — Больше никаких секретов. Хорошо?

— Обещаю.

Мы вошли в главный корпус и направились к библиотеке. Внутри мы встретили пятерых учеников, что прилежно поглощали знания за общими широкими столами. Поначалу мы разместились в общем зале, а когда к нам присоединился Зорский, перебрались за уединенный столик в самом дальнем закутке между бесчисленными стеллажами и полками, что под завязку были набиты книгами.

— Итак, — начал я. — Что вам обоим известно?

— Повесилась дочь барона, — быстро заговорил Зорский, даже не подумав уступить место первого рассказчика девушке. — Звали ее Александра Анатольевна Горская. Рыжая такая, веселая. Вы с ней еще у кабинета начальника Академии говорили.

Я кивнул, пытаясь понять, что могло заставить жизнерадостную и любознательную курсантку свести счеты с жизнью. В последнюю нашу встречу у нее и намека не было на мрачные мысли.

— Никто из прислуги не знает, что случилось. Все, как обычно, разошлись по комнатам. Утром одна из курсанток постучалась к Александре, но та не открывала. Когда консьержка открыла дверь своим ключом, то увидела, что дочь барона Горского висит под потолком. Петлю она сделала из ремней, обмотала вокруг люстры ну и… Всё. — Закончил свой рассказ Лев.

— И по какой же причине наша консьержка решила пренебречь приказом следователей не разглашать никаких подробностей случившегося? — риторический вопрос моей невесты сопровождался крайне пренебрежительным взглядом, который смутил князя.

— Дарья, — я с укором посмотрел на девушку. — У тебя есть, что добавить? Может, какие-нибудь мотивы?

— Может, — кивнула та. — У Александры были очень напряженные отношения с нашей наставницей. Видите ли, моя сокурсница не отличалась ярким даром, а сюда ее пристроил отец. Людмилу Валерьевну этот факт весьма раздражал, отчего она часто позволяла себе весьма резкие высказывания в адрес погибшей.

— Вот ведь ведьма, — покачал головой Лев и посмотрел на меня. — Говорил же, она страшная женщина.

Я развел руками и обратился к Дарье:

— Думаешь, постоянные упреки наставницы могли довести Александру до самоубийства? Она не выглядела угнетенной, отчаявшейся и даже озадаченной.

— Меня терзает этот же вопрос. — Призналась Дарья и добавила. — Но не только он. Той курсанткой, что стучалась в комнату к Александре, была я. Она вечером просила меня помочь ей с заданиями, но не открыла в условленное время. Когда же консьержка использовала свой ключ, то мне удалось заглянуть в комнату вместе с ней. И вот что мне показалось странным…

— Кроме того, что ваша сокурсница свела счеты с жизнью? — в свою очередь съязвил князь.

Дарья пропустила колкость мимо ушей и закончила мысль, как ни в чем, ни бывало:

— Поблизости не имелось ни тумбочки, ни табуретки, ни стула, которые непременно потребовались бы Александре, чтобы совершить задуманное. А еще окно в ее комнате оставалось распахнутым настежь, что странно, так как она часто мерзла и терпеть не могла грозу.

— Значит, это убийство! — Зорский вовремя спохватился, и его крик услышала только половина присутствующих в библиотеке. — Но как связаны курсантка и гувернантка?.. — спросил он уже тише.

Мы с Дарьей одновременно посмотрели на него. Сначала князь ничего не понял, потом густо покраснел и замотал головой:

— С дочкой барона Горского у меня ничего не было. Клянусь честью!

Дарья собиралась съязвить, но я отвлек ее:

— Тебе удалось рассмотреть что-то еще? На теле Александры была кровь?

— Нет. Ночная сорочка оставалась чистой. Следов боя я тоже не заметила. Но мне не дали осмотреться — прислуга заперла дверь и доложила руководству. Сейчас в комнате хозяйничают следователи и никого не пускают.

— И что же нам делать? — нахмурился Зорский.

— Ждать, — только и сказал я. — Посмотрим, что скажут следователи.

— Я могу поговорить с… — князь запнулся, подбирая слово. — Со своими информаторами, — быстро нашелся он.

— Теперь это так называется? — пробормотала Дарья.

Зорский выпрямился:

— Не понимаю, о чем вы, сударыня.

— Не обращайте внимания. — Дарья тоже встала со своего места. — Просто мысли вслух. Я попробую расспросить учащихся девушек. Возможно, кто-то из них знает больше. Некоторые дружили с Александрой еще до Академии.

— Хорошо, — я встал последним и почувствовал на себе вопросительные взгляды Льва и Дарьи.

— А чем займешься ты? — деловито осведомился князь Зорский таким тоном, словно мне надлежало перед ним отчитываться.

Я решил не раздувать из мухи слона и, вспомнив свой ночной кошмар, неопределенно ответил:

— В первую очередь — прогуляюсь по парку.

Злату я не нашел ни вчера, ни сегодня. Несмотря на мои одинокие прогулки по парковой зоне Академии, она так и не показалась. Не откликнулась она и на свое имя. Возможно, курсанткам показалось, и никакой золотой змеи в округе не обитало. Но такое едва ли с чем-то можно спутать…