— Возможно, лёгкая улыбка коснулась моих губ.

— Хорошо, коли так, поскольку требование твоё абсурдно. Если тебе не хватило ума это понять, значит, ты превратился в безмозглого восточного деспота.

— Енох. Так ты привёз или не привёз мне большие металлические предметы?

— Предметы, о которых ты говоришь, не бесплатны. Чтобы их заполучить, надо взять на себя некие обязательства.

— Ты хочешь сказать, что нашёл нам инвестора? Годится. Каковы его условия?

— Спроси лучше: «Каковы её условия?»

Джек воспарил. Енох хлопнул его по плечу и заглянул в глаза. Алхимик стоял лицом к огню, и отсветы огня жутковато поблескивали в его расширенных зрачках: две красные луны в тёмной ночи.

— Джек, это не она. Да, её дела неплохи, но не настолько, чтобы она могла отправить арсенал через половину земного шара в ответ на письмо бродяги.

— Кто же из женщин такое может?

— Ты видел её однажды с колокольни в Ганновере.

— Чтоб мне провалиться!

— Теперь, надеюсь, ты понимаешь, насколько дело серьёзное.

— Я бы не стал писать Еноху Рооту, не будь я настроен на серьёзное дело. Каковы её условия?

Алые луны ненадолго затмились. Енох вздохнул. Его дыхание на Джековом лице было горячим, как малабарский бриз, и отдавало — или так Джеку показалось — каким-то странным минеральным запахом.

— Инвесторов, которые диктуют условия, — пруд пруди, — сказал Енох. — Здесь дело совсем иное. Ты не занимаешь капитал у инвестора на определённых условиях. Ты вступаешь в отношения с женщиной. Чего-то от тебя просто ждут. Я решительно не представляю чего. Если ты и твои компаньоны поступите не по-рыцарски, вы обидите даму. Так достаточно конкретно? Все понятно?

— Да нисколечко.

— Прекрасно! Значит, разговор прошёл с успехом, — сказал Енох. — Осталось передать те же томительные недомолвки твоим товарищам. Покончив с этим, я должен буду проявить должную осмотрительность и…

— Это в каком ещё смысле?

— Кое-чего тут не хватает, например, мачт и парусов. Такелажа. Команды. Я не могу передать пушки, пока всего этого не увижу. И ещё — здесь, на берегу, корабль очень уязвим.

— Мы скоро спустим его на воду, там будем заканчивать, как всегда делается. Если на палубе будет несколько пушек, то с берега его не захватят.

— Согласен. Решили ли вы, куда будет первый рейс?

— Мы думаем отвезти селитру в Батавию, загрузить там пряности и вернуться в Индию, которая потребляет их больше, чем вся Европа, и в которой есть серебро, чтобы за них платить.

— Недурной план. Однако завтра, Джек, у тебя, возможно, появится новый.

Следующий вечер застал их на опасной территории к югу от Чёрной долины Вханатья. Карнайя нарочно указал дорогу, которая завела бы их прямо в маратхскую западню. Однако Енох это предвидел и прошёл по следам старателя через холмы, как охотник, выслеживающий дичь.

Несколько часов они шли по гористой местности, заросшей колючими кустами. Все деревья, по-видимому, были давно вырублены, а новые не выросли. Когда Джек окончательно решил, что они безнадёжно заблудились в самой забытой Богом части мира, внезапно запахло верблюдами, а вскоре взглядам предстал бредущий в ту же сторону персидский караван. Это было примерно как встретить клан шотландцев в килтах посреди сахарских песков.

Дорога стала широкой и утоптанной. Еноху больше не приходилось читать следы. Наконец исчез даже колючий кустарник. Как камешки в миску, путники скатились в каменистую котловину, наполненную едким древесным дымом.

— При всей извращённости твоих вкусов им нельзя отказать в постоянстве, — пробормотал Джек. — Каким образом ты всегда оказываешься в таких вот местах?

— Идя за такими, как карнайя, — отвечал Енох шёпотом, словно католик в базилике. — Теперь тебе ясно, почему я не хотел никого с собой брать? Явись мы с отрядом соваров, представляешь, какая бы поднялась кутерьма?

— По-моему, её и без того предостаточно, — заметил Джек. — Что здесь происходит? И зачем тут персы? И, скажи, меня глаза из-за дыма подводят, или вон там и впрямь стоят торговцы-армяне?

Енох отвечал только: «Смотри». Поэтому Джек пошёл за Енохом и стал смотреть, как тот смотрит.

Поначалу Джек решил, что здесь изготавливают все европейские чайные сервизы. На каждом шагу индусы, сидя на корточках, лепили что-то размером с чайные чашки. Потом их относили к печам для сушки и обжига. Впрочем, если это были чашки, то очень странные: толстые, грубые, без ручек или орнамента, каждая — с выпуклой крышкой. Рядом велись другие, не менее загадочные приготовления: бамбуковые палки и обрезки тикового дерева заталкивали в дымные печи и пережигали на уголь. Джек узнал отходы собственного корабельного строительства и сперва обиделся, затем мысленно посмеялся, сообразив, что его коли извлекают дополнительную выгоду на стороне.