Ну и надо заметить, что никто так и не обратил внимания, в какой именно момент Конрад Клеппербайн покинул свой наблюдательный пост. Впрочем, в это время арестованных интересовали совеем иные дела…

***

— Удачно так совпало, — Вальтер Краузе, командующий городской стражей, бросил косой взгляд на своего собеседника. — Два ордена малефиков практически полностью истребили друг друга, оставив нам лишь подбирать остатки. Кстати, что это за игрушка?

— Не знаю, — Конрад Клеппербайн крутил в руках нечто, больше напоминавшее две половинки одного глаза. — Так понимаю, это и есть камень преткновения наших клиентов. Но какими он свойствами обладает — думаю, будут выяснять наши экспертусы.

— Тем не менее, ты сработал хорошо. Хотя, если честно, я был удивлен. Зачем были нужны эти слухи на тему взяток? Неужели ты заранее планировал, что они передерутся из-за этого?

— Ну, с большой долей вероятности я это предполагал. Эти малефики в целом такие предсказуемые... Мне достаточно было узнать о том, что они грызутся друг с другом из-за древнего артефакта, и я сразу стал уверен в том, что в случае чего они сразу перейдут к активным действиям. Хотя надо отметить, ты также сработал молодцом.

— Ну, после того как я узнал, что бургомистр и глава купеческого союза являются лидерами двух темных орденов, я даже и не сомневался в том, что мне предстоит сделать, — виновато пробормотал Вальтер. — Единственное, я не был уверен, что даже инквизиторы смогут разобраться в этом вопросе. Все же полгорода погрязло в грехе...

— И большая часть погрязших полегла во время ареста, — скучающим голосом ответил Конрад. — Тем хуже для них и лучше для нас.

— Но все же, сама мысль об инквизиторе-взяточнике…

— Заставила их расслабиться и быть уверенными в том, что их главный противник скрывается среди оппонентов. Как видишь, мой план сработал, как ему и полагается.

— Сложный план.

— Зато требует минимума усилий, — хмыкнул Клеппербайн. — Если честно, я не большой любитель напрягаться.

— Оно и видно. Что будешь делать дальше?

— Напишу отчет и послезавтра отправлюсь обратно.

— Уже послезавтра?

— В процессе операции мне пришлось пожертвовать дивной ночью с малюткой Беатой. Фрау Марта мне этого не простит. Поэтому я должен как можно быстрее закончить то, что начал.

— И последний вопрос, — лицо Вальтера пересекла ехидная ухмылка. — Почему тебя прозвали «Быстрым Конрадом»?

— Ну, как тебе сказать… — инквизитор закатал рукав и продемонстрировал своему собеседнику хитроумный механизм портативного арбалета, крепившегося на запястье. — Дело в том, что никто из моих подопечных так и не смог разглядеть того момента, когда я вступаю в дело: настолько быстро все происходит. Так же как никто не заметил ту шальную стрелу, выпущенную на пустыре и приведшую к драке. Ну а все эти истории про взятки… Я потратил немало денег на то, чтобы про них узнали все, кому надо. Все же с расслабившимся клиентом, уверенным в том, что у него есть запасной выход, всегда проще иметь дело.

И Конрад Клеппербайн рассмеялся так же, как он всегда смеялся в момент, когда ему доводилось закрыть очередное сложное дело…

Авторы: Мария Аль-Ради (Анориэль), Дариана Мария Кантор

Краткое содержание: Курт Гессе с помощником приезжают расследовать очередное запутанное дело и справляются с ним непривычно быстро. Вот что значит вовремя подвернувшийся ценный свидетель!

То, что летом определенно было дорогой, сейчас уныло хлюпало под копытами лошадей; гнать по эдакой слякоти галопом можно было только не спав двое суток и при несомненной угрозе гибели многочисленных детей в случае малейшего промедления. Но если не ускорить темп, того гляди придется ночевать под открытым небом.

— Зараза, — досадливо поморщился Курт, поправляя капюшон фельдрока. Особенно меткая капля ухитрилась угодить господину следователю прямо на нос, чем нисколько не улучшила и без того паршивого настроения. — Терпеть не могу путешествовать в такую погоду по эдакой глухомани.

— Господь заповедовал смирение, — нарочито проповедническим тоном напомнил не менее самого майстера инквизитора промокший и продрогший помощник. — А посему надлежит нам с тобою не роптать, но оберегать чад Его, аки пастырь — беззащитное стадо...

— От самого себя! — перебил он. — Если мирных и добрых агнцев Господних предоставить самим себе, они сожрут друг друга без соли и перца, а затем вознесут хулу Господу за то, что жизнь их пресна, а рацион неразнообразен.

— Твое милосердие и человеколюбие по-прежнему не ведает границ, — отметил Бруно; Курт на это лишь покривился.