Ираида тут же поднялась и отвесила мне глубокий, почти театральный поклон, полный показного уважения.

— Конечно, господин Владыка! — её голос снова стал мягким и подобострастным, как у просителя, получившего желаемое. — Как я могу уехать из Весёлого, где у меня и жильё, и перспективы в личной жизни? Я всей душой верна поселению!

— А она хороша! Выкрутила мне руки, получила бонусы, а потом я её восстановлю в должности, и она просто вернётся к прежней работе, — подумал я, рассматривая её довольное лицо.

Такого стиля переговоров, пожалуй, и следовало ожидать от опытного дипломата. Отжала себе недвижимость на ровном месте, как заправский рейдер из девяностых, использовав ситуацию по полной.

Я сделал мысленную пометку в своём органайзере. Возможно, в будущем стоит почаще отправлять её на всякие внешние миссии, где нужно проявить хватку и умение торговаться. Девка, похоже, более чем способна постоять за себя и за интересы Весёлого. Главное, чтобы эти интересы совпадали с её личными, а то так и всё поселение по миру пустит ради красивой жизни.

Мой новый свежеиспечённый советник по культуре по имени Еремей буквально влетел ко мне в кабинет или, скорее, в каморку, которую я пока что называл кабинетом.

Глаза у мужика были шальные, почти безумные, навыкате, а в охапке он сжимал кипу каких-то бумаг. Я сразу понял, чувак на диком взводе, и, похоже, не от плохих новостей.

— Владыка! Владыка! — заорал Еремей, едва не сбив меня с ног, и с размаху швырнул свои бумаги на стол, тут же начав их раскладывать каким-то диким веером.

Я его только час назад назначил на эту хлебную должность советника. Как только назначение вступило в силу, Еремей тут же заявил, что у него есть просто гениальный план, как нам поднять Очки Культуры. Да так поднять, чтобы хватило на открытие нашей первой Культурной Ценности. Теперь же, глядя, как он суетится над своими каракулями, я, честно говоря, начал серьёзно сомневаться в его психическом Здоровье.

А ведь казался приличным человеком… Ну, почти.

— Видите?! — надрывался он, лихорадочно перебирая листки, пытаясь сложить из них какой-то единый исполинский документ, испещрённый его замысловатым почерком. — Это же… Это же просто идеально! Гениально, я бы сказал!

— Ты меня прости, Еремей, но как-то не вижу, — спокойно ответил я, откинувшись на скрипнувшем кресле.

Что-то всё-таки надо делать с этим скрипом.

— Дорогой мой свежевыжатый советник, ты это, выдохни для начала. Сделай глубокий вдох, потом выдох, а после уже по-человечески объясни, что за опус тут у тебя, а то у меня от твоего энтузиазма сейчас тоже крыша съедет.

Еремей, пыхтя, как паровоз на подъёме, попытался исполнить мой приказ и пару раз шумно втянул носом воздух, что, судя по его всё ещё выпученным глазам, его ни на йоту не успокоило. Видимо, идея настолько распирала его изнутри, что обычные дыхательные упражнения не помогали.

— Если Вы хотите поднять наш культурный уровень, Владыка, — выпалил он, снова тыча пальцем в свои бумаги, — нам нужно сделать что-то по-настоящему культурно значимое! Что-то такое, чтобы наши люди, оглядываясь в прошлое, сказали: — Вот! Вот оно! Именно это и сделало нас теми, кто мы есть! Это наш, так сказать, культурный код!

«Плевок в вечность», захотелось сказать мне, но я сдержался. Сам же нанял его, чтобы культуру качать, а культурные люди во всех мирах и временах слегка с прибабахом.

Я ещё раз покосился на его бумаги. Ну реально какая-то абракадабра! Если бы я не узнавал отдельные слова, то решил бы, что это вообще на каком-то марсианском языке написано. Курица лапой и то, думаю, лучше нацарапает, даже если ещё и спьяну.

— Ладно, допустим, — протянул я. — «Определяющий момент», «культурный код» — это звучит солидно, почти как на совещании в «Эоле». Что конкретно ты предлагаешь, о, гений креатива?

— Реконструкцию! — торжественно провозгласил Еремей, и даже рассмеялся от переполнявших его чувств, хлопнув себя по ляжкам.

— Реновацию, — буркнул я. — Поясни.

— Огромный фестиваль, который воссоздаст Вашу эпическую постройку стены! Вашу героическую борьбу с Торговцами! Представляете, Владыка?!

Он снова хлопнул ладонями по бумагам, чуть не разметав их по всему столу.

— Для этого потребуется участие всей деревни, понимаете? Каждого человека от мала до велика! — возбуждённо продолжал он. — Это могло бы стать ежегодным праздником! Мы бы вспоминали определённый день или неделю, а может, даже целых две недели! Праздновали бы нашу новообретённую безопасность и свободу от этих… этих кровопийц! Ну, Вы поняли.