Если бы мне было двадцать пять, я бы, скорее всего, психанул и возник конфликт, но мне было намного больше лет, да и видел, что в последнее время Ольга оживала лишь когда мы выходили в люди, а всё остальное время…

– Тогда задам вопрос, на чём закроем тему. Только не перебивай, выслушай до конца. Оля, если ты откажешься от венчания, я не обижусь. Понимаю, жить рядом с человеком, у которого есть навязчивая идея, сложно. Ты поначалу решила разделить со мной путь, но если возникли сомнения, надо вовремя остановиться и сделать выводы. И сделать их лучше сейчас, до момента, после которого вернуть прошлое станет намного сложнее. Решать тебе и моё желание в данном случае не играет первостепенной роли. Подожди, я не закончил. Что касается выходов в Отражения, ты сама мне говорила, что одного не отпустишь. Раз всё поменялось, брать тебя с собой больше не буду. Это моё последнее слово. Нет ничего хуже, когда не уверен в напарнике. Я закончил.

– Ты в очередной раз перевернул мои слова с ног на голову, но если хочешь услышать правду, то боюсь потерять себя, а такое случится, если нас, нашу семью, кроме твоей цели ничего более не будет объединять!

– Достаточно. Хоть ты и не говорила напрямую, что у двадцатипятилетнего парня душа пятидесятилетнего мужчины, все твои слова были пронизаны именно этим. Знаешь, Оля, после посещения древнего мира я стал намного лучше чувствовать людей. Их мысли, чувства. Во мне сейчас многое меняется, о чём, скажу, ничуть не жалею. Ты тоже можешь себя изменить, но не хочешь или боишься этого. Твой рассудок всеми силами сопротивляется сделать тебя лучше и… намного сильнее. Что ж, твоё право, не смею осуждать, потому что твоя жизнь – это только ТВОЯ жизнь, а раз стала сомневаться в нашем совместном будущем… Сейчас мне надо переодеться, извини.

Ольга пыталась что-то сказать, но я схватил сумку со своим френчем и ушёл в кабинет. Через несколько минут взглянул в зеркало и даже сделал шаг вперёд. Лицо строгое, можно сказать мрачное, что делало меня старше свих лет. Но не это привлекло внимание - над левым виском в волосах серебрилась прядь белых волос. Утром этого не было. Так отреагировал на разговор? Чего себе врать? Больно. Очень больно... Странно другое - двадцать пять и седина? Вполне может быть, а так… Подобное даже придаёт некий шарм.

Офицерский кортик лёг на бедро и, достав из коробочки знак Мастера-воина, прикрепил на грудь. Не понимал, как тот будет держаться, потому что никакого крепежа не видел, но тот буквально прилип к ткани. Попытался оторвать – не получилось. Глянул на себя в зеркало – это, конечно, не ордена и медали, но и крохотный знак, уверен, привлечёт к себе внимание блеском и уникальностью.

Раздалась трель домофона и пошёл открывать дверь.

Увидев меня, Пётр Алексеевич, кажется, вздрогнул. С его лица сползла улыбка и старик мгновенно стал серьёзным.

– Князь?

– Мы готовы ехать. Решение принято совместно.

– Только… - старик, увидев кинжал на боку, замялся.

Увидев взгляд, пояснил.

– Холодное оружие с костюмом офицера Гвардии неразделимо. Будут возражения, развернусь и уйду. Унижения не потерплю.

– Что-то случилось за последние полчаса? Вы не похожи на себя. Даже говорить стали иначе.

– Вас не устраивает, как я говорю? – Посмотрел старика и тот видимо что-то почувствовал в моём взгляде. Стушевался и виновато опустил глаза.

– Князь, простите. Я задал этот вопрос, лишь проявив заботу. Ещё раз прошу прощения.

Наверное, со стороны я сейчас выглядел совсем иным человеком. Жёстким, немногословным, но, кроме формы, в которую был одет и подразумевала определённый стиль поведения, немного вернулся в прошлое, став самим собой. Да, именно жёстким и молчаливым, давая волю опыту прожитых лет, проведённых на войне, что начисто вымыло из поведения расшаркивания и пустопорожнюю болтовню. Повезло, негативный диалог не получил дальнейшего развития, потому что, услышав разговор, в коридор вышла Ольга и старик при виде её вновь впал в оцепенение. Было на что посмотреть, но через мгновение Пётр Алексеевич склонил голову и предложил руку девушке. Дав пройти Ольге, кивком показал старику на девушку.

– Спускайтесь, возьму подарок, что подготовили для графини, и закрою дверь. Не задержу.

* * *

У машины случилась заминка, когда попросил водителя положить картину в багажник.

– Вы решили подарить графине картину? – всплеснула руками изумлённая супруга генерала. – Знаете, никто никогда ничего подобного не делал. А что там изображено? Портрет самой графини?

– Не угадали, Екатерина Андреевна, - лучезарно улыбнулась Ольга, поскольку за время, что меня ждали, успела познакомиться с женщиной. – Это пейзаж, нарисованный одним из известнейших художников.

– ВАШИХ? – тихо спросила женщина. Она видимо знала, откуда мы появились.

– Наших, Вы совершенно правы. Там есть некие тонкости, но пусть это будет сюрпризом для человека, кто будет решать дальнейшую судьбу картины.

В итоге смогли безопасно разместить подарок в багажнике и, сев рядом с Ольгой на заднее сиденье, машина направилась к дворцу.

Не ошибся с местом назначения, вспоминая, где находится Дворец Шереметевых - на Фонтанке, откуда до нашего дома было не столь далеко. Если бы шли пешком, наверняка добрались быстрее, чем на машине. Та кружила по улицам, пока не выехала на набережную, а потом не свернула к парадному входу во дворец.