Через несколько минут, по-дружески общаясь с новыми знакомыми, направились в сторону Сенной площади, где и располагался ресторан.

Полковник Соколов, посидев с нами за столом, через час тепло попрощался и уехал, а мы провели хороший вечер с парнями и девушками из охраны. Перезнакомились, насмеялись. Даже немного потанцевали. Если быть честным, попрыгали под современную музыку. Кто такая Ольга все знали и поначалу держались с ней настороженно, но вскоре искусственные барьеры исчезли, что не могло не радовать. Иногда девушки и парни уходили на танцпол, а я всеми правдами и неправдами оставался за столом, ссылаясь на усталость. Не стану же признаваться, что сегодняшняя непрерывная пальба на протяжении трёх часов меня несколько выбила из нормального состояния. Вновь разболелась голова и перед уходом пришлось просить Тэшку меня подлатать. Тот поворчал для порядка, но сделал что просили, снял острую боль. К сожалению, к концу посиделок голова вновь дала о себе знать. Было забавно – на протяжении вечера, когда я с кем-то из пятёрки оставался наедине, сразу подсаживались ближе просили сделать исключение, взять учеником. И так все пятеро. Обещать не обещал, но всем говорил одно и то же – два месяца на самоподготовку, потом устрою экзамен. Кто меня не устроит, без уговоров останется за бортом. К тому же и обещать чего-либо не мог – предметной договорённости о дальнейшем сотрудничестве с полковником у меня не было, а быть альтруистом и тратить личное время желания не имел. Лучше эти часы использовать на посещение новых отражений.

Домой возвращались пешком, отказались от предложений вызвать такси. Прошли по Садовой и свернули на улицу Ломоносова. Людей на улице было мало, да и понятно почему - время приближалось к полуночи.

– Ты на меня злишься? – Ольга, как мы остались вдвоём, стала молчаливой. Судя по всему, чувствовала, что поступила в отношении меня неправильно.

– Не злюсь. Почему – уже говорил.

– Саш, я ведь эти двое суток провела не на танцах, была занята делами. Вначале в больнице у брата, потом участвовала в расследовании, от которого меня в итоге отстранили. Одно радует – теперь какое-то время можно жить спокойно, не опасаясь покушений.

– Говоришь загадками, провоцируя вопросы – что произошло? Что случилось? А вот и не буду спрашивать. Если захочешь, сама расскажешь.

– Сашка, какой же ты… несносный. Нет, что бы спросить, чем я занималась. Что произошло на самом деле? Тебе всё равно? Не поверю.

– Повторюсь. Есть желание – расскажешь, а нет…

– Ты, бывает, становишься тяжёлым в общении. Ладно. Так и быть, расскажу.

Переглянулись друг с другом и улыбнулись. Ну что делать с человеком, которого ты любишь и кому готов всё простить?

– Ладно, я осознала ошибку и прошу прощения. Мир?

– Олюшка. Я с тобой и не ссорился, потому извиняться, в общем-то, не за что.

– А по мелочам? Что не лазал по чужим кроватям, чувствую, но мелкие пакости ведь совершал? Целовался? Тискался?

– Именно мелкие. Слушай, хватит меня пытать. Я, можно сказать, чуть не женился, а ты пристала с вопросом – целовался я или нет.

– Сбежал и хорошо.

– Что, и не спросишь, как было дело?

– Захочешь, сам расскажешь.

– Ольга Сератовна!

– Александр Николаевич.

Ну что будешь делать? Уела. Вот же девица на мою голову, хотя… сам с недавних пор радовался, что наконец-то повезло в жизни – встретил ту, кто похожа…

Подхватил красавицу на руки и закружил. Какая же она милая. Умная и терпеливая. Чем мне не пара? Опустил на ноги и взял за руку.

– Идём не торопясь, а пока есть время, рассказываем друг другу всё до конца, ничего не утаивая. Так, что бы домой прийти и сразу лечь спать. Я, милая, если честно, неважно себя чувствую. Голова раскалывается. Поэтому ты начнёшь первой.

– Нашёл вескую причину? Хорошо, пусть будет так. Если вкратце, брат выжил. Потерял правую ногу ниже колена, но тут ничего сделать было нельзя. К тому же отец, можно сказать, потерял жену. В прямом смысле этого слова. Он, выйдя из себя, призвал Итала. Поставил им условие – коль находятся на территории Руси, должны помочь. Если откажутся – все прежние договоры расторгаются. Небесный народ подёргался, но признали правоту Императора. Впряглись и… помогли. Кроме того, ещё в день покушения по камерам наружного наблюдения сотрудники контрразведки вычислили двух человек, кто пустил ракету по картежу Императора. Сам понимаешь, подобное происшествие вышло за всяческие рамки. Службы работали в авральном порядке, но сделали невозможное – за пару часов нашли и задержали одного их тех двух. А спустя ещё час, предоставив неопровержимые доказательства, вдобавок пригрозив, что немедленно разорвут дипломатические отношения и, в случае невыдачи, возьмут английское посольство штурмом, получили второго. Когда разговорили, используя все доступные способы, вышли на целую организацию, во главе которой, не поверишь, стояла Евдокия Васильевна. Да, первая и нынешняя супруга моего отца. Прости, всего рассказать не могу, но эта тварь работала на англичан чуть ли не всю жизнь. Её завербовали ещё в студенческие годы, когда та поехала на выставку в Лондон. Позже… Что могла узнать, сфотографировать или украсть из работ мужа, ведущего физика-ядерщика, пересылала туда, да и замуж она вышла, как сейчас выяснилось, не по любви, а выполняя рекомендации. Я догадывалась, что мою маму не отец, его руками фактически убила первая жена, под благовидным предлогом убрав беременную женщину в такую глушь, где квалифицированной помощи никто оказать не смог. Знаешь, Саша, ты во многом был прав. Я имею в виду, когда подозревал Владимира. Только вот получается, что парнем как хотела вертела его мамаша. И ты был прав, перед ней стояла задача любым способом поставить сына во главе Руси. Тем самым… Да что говорить – сам всё понимаешь.

– Сомневаюсь, что твой старший брат не догадывался, чего добивается мать. Могу предположить, что для достижения поставленной цели был солидарен с ней во всём. Что касается работы твой мачехи на англичан, тут большой вопрос – знал твой брат об этом или не знал. Вполне возможно, что не был полностью посвящён в дела, но мог догадываться. Так… То, что Владимир пересел в машину сопровождения, стрелки не знали?

– Не знали. Им был отдан приказ, который они пунктуально выполнили – уничтожили машину сопровождения. А вот тут и случился первый прокол - узнав, что пострадал Владимир, мачеха слетела с катушек. Стала орать, что её сын не должен был пострадать, должны были стрелять в другую машину… Наговорила в присутствии посторонних много чего лишнего… Поэтому меня и убрали из следственной комиссии, выставив аргумент, что я могу предвзято относиться к жене отца из-за гибели своей мамы.

– Отец в шоке?

– Не то слово. Просидел целый день, глядя в одну точку на стене. Мы с Димой пытались его растормошить, но куда там. Замкнулся. Только раз проявил чувства – обнял меня, прижал к себе и попросил прощения за маму. Сказал, что это он во всём виноват, не нужно было слушать чужие советы. Вот такие дела. Сам понимаешь, мне трудно было тебе позвонить и говорить нормальным тоном.

– Да уж. Из серии специально не придумаешь. Отец подаст в отставку?

– Уже. Как узнал, что чуть ли не полжизни работал под колпаком у англичан, написал прошение, но всё окружение против, да и государственная машина настолько неповоротлива, так что…